И они в рекордные сроки свернулись и ушли из квартиры, громко хлопнув дверью.

— Ким, забери меня нахуй отсюда.

— Ты знаешь, что у тебя в квартире точно кто-то был?

— Да.

========== 20. “На финишной прямой” ==========

В полупустой класс я входила как победитель. Как человек, который сделал своё дело и преуспел в нём. И именно с таким видом я и кинула трусы учителя прямо Ионе в лицо.

— Лови, извращенка, и больше не приставай ко мне со своими фетишистскими наклонностями. — Брезгливо подёрнула я плечами, представляя, что она будет делать с ними, даже чистыми. Куда катится этот мир?

— Но-но, Громова, — Люба кончиком ручки снимает нижнее белье учителя с головы крашенной блондинки и засовывает его к себе в сумку. Вот это новости! — Это ещё не конец твоего задания! — и она ехидно смотрит на Александра Андреевича, что только что появился в классе и сейчас вольготно развалился на своем стуле, закинув ноги на стол. — Ты должна намекнуть учителю, что была в его доме. Вперёд! Выполнишь это и можешь быть свободна!

Как в замедленной съёмке наблюдала за тем, как её улыбка буквально на секунду превратилась в мстительный оскал, а потом она вновь стала милой и доброжелательной няшкой-зайкой.

Вдохнув полной грудью, собрала все свои силы, остатки самообладания и гордости и дошла до учительского стола, где и замерла с открытым ртом статуей самой себе.

Учитель не отрывал взгляда от глянцевого журнала с дорогими машинами, и сразу было видно — интересно человеку! Чего его отрывать-то от занятия столь увлекательного? И я уже собиралась развернуться и принять наказание, которым, скорее всего, будет групповое избиение со стороны этих идиоток, как учитель резко вскинул голову, заглядывая прямо в глаза испуганной мне:

— Чего тебе, Громова? — И сказал это так требовательно, будто он — большой Босс, а я отвлекаю его от важных дел всякой ерундой. Ответила я первое, что пришло в голову:

— Ты такой милый, когда спишь!

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил учитель. Я же в шоке от самой себя стояла, хлопала глазами и придумывала разные способы выпутаться из сложившейся ситуации. Нда-а, не комильфо.

— У тебя было окно открыто, я подсмотрела! — выпалила на одном дыхании ему прямо в лицо, чувствуя, как щёки начинают гореть от стыда.

— Но я живу на девятом этаже? — возмутился учитель, но я то слышала эти удивленные и шоковые нотки в его голосе.

— Было сложно, — не стала отрицать очевидного я, посмотрев-таки ему в глаза.

Пару секунд зрительного контакта, и я срываюсь в забег на длительную дистанцию с низкого старта, оставив все принадлежности и вещи в классе.

Такой униженной я себя никогда не чувствовала! Даже когда Инесса при отце открыто била и издевалась, называя никчемной, даже когда меня запирали в тёмном подвале и я орала фальцетом не было такого ощущения, будто меня втоптали в грязь. Конкретно так втоптали. Основательно, я бы даже сказала.

Но ничего уже не изменить, поэтому я, закрыв за собой тяжёлую дверь на заснеженную крышу, но подложив специальную резиновую хрень, чтобы она не захлопнулась, вдохнула холодный воздух полной грудью, тут же набирая в ладони снега и прикладывая к огнём горящим щекам.

Полегчало не то, чтобы сильно, но голову остудило точно, так что я, игнорируя всего лишь свитер на голое тело и только-только сошедшую простуду, плюхнулась спиной в особо заснеженный участок, закрывая глаза и ловя лицом снежинки.

Двадцать девятое декабря было воистину тихим и непередаваемо красивым днём, если бы не одно «но» в виде завалившегося на ту же крышу учителя.

В начале я думала, что он и не увидит меня в силу моей «маскировки» в виде белого свитера, но тёмные джинсы выдавали меня с головой, поэтому, как только его взгляд зацепился за не вписывающийся в общий пейзаж кусочек, учитель, аки атомный ледокол в Северном Ледовитом океане, двинулся ко мне, не особо заботясь о всего лишь чёрной майке на своих плечах. И вид у него был, хочу отметить, довольно угрожающий.

Но я лишь откинулась обратно в снег, направляя пустой взгляд в серое небо, полностью закрашенное облаками.

— Громова, черт тебя дери, это что сейчас было! — Прорычал он, ставя ноги с двух сторон от моей грудной клетки и нависая всем своим немаленьким ростом.

— Вы это о чём? — спросила я, надеясь, что смогу скосить «под дурочку», и он подумает, что всё, что произошло пару минут назад, ему привиделось. В этом случае я смогу всё спихнуть на нервный криз, но нет, учитель, как бы прискорбно это ни было, был полностью здоров и в своем уме: