— Скажу, что я искренне надеюсь, что люди, которые смотрят записи с камер наблюдения в кабинете, передадут их директору. Мне до ужаса интересно, что скажет Анна Андреевна, когда узнает, что ее учителя трахаются в стенах школы. — Ким лишь усмехается, а я смотрю прямо в холодный лед глаз учителя, который наспех натягивал штаны с колен обратно, туда, где им самое место, и презрительно улыбаюсь. — Я надеюсь, Александр Андреевич, конфликт между нами исчерпан. — И разворачиваюсь, пытаясь стереть из памяти голую грудь учительницы истории и начинаю спускаться по лестнице. — Ублюдок. — Тонет в коридорной тишине.

— Все мужики — гандоны! — улыбаясь, тянет Ким, пытаясь заглянуть мне в лицо.

— Не сейчас, Саш. — Отмахиваюсь я, направляясь в противоположную сторону от машины отца. — Дуй домой и скажи бабушке, что со мной все в порядке, а я прошвырнусь по магазинам, остужу голову и успокоюсь. Иначе я вернусь и распизжу его под корень.

И я ушла, не дожидаясь ответа удивленной девушки. Мне и вправду нужно сейчас посидеть где-нибудь в тихом кафе и заесть свои проблемы, поэтому я сразу же направилась в самый крупный торговый, в котором много уютных кафешек.

— Почему ты меня игнорируешь? — уже, кажется, в сотый раз спросил учитель, пока я ела свой огромный шоколадный торт с вишневой прослойкой. Я в душе не представляю, как он меня нашел среди всех кафешек и столиков, но вот буквально через полчаса после моего прихода он тяжело опустился на стул напротив меня, пытаясь отдышаться. Бежал, бедненький. Или трахался на ходу? Очень мило. — Да поговори ж ты со мной! — психует он и рукой смахивает со стола мой почти доеденный торт. Жаль его, он вкусный был. Но, ничего не поделаешь, поэтому я просто беру в руки самый большой стакан с вишневой газировкой и начинаю аккуратно потягивать через трубочку. — Если ты сейчас…

— Если вы сейчас не успокоитесь, — своевременно вмешивается официант, опасливо поглядывая на меня, — мы будем вынуждены позвать охрану. Девушка, вам что-то нужно? — обратился он ко мне, когда учитель перестал нависать надо мной и уселся обратно. Юркие девочки-уборщицы быстро убрали остатки торта и, извинившись, ушли.

— Да, повторите прошлый заказ. — Официант открыл было рот, чтобы уточнить, но тут же закрыл его, и, поклонившись, удалился за еще одним большим тортом и вишневой газировкой. И плевать, что после такого охуеренного обеда я, скорее всего, прокачусь в местное отделение скорой помощи. Главное, что сейчас мне надо заесть свое горюшко.

— Просто посмотри на меня! — прорычал он, пытаясь хоть как-то привлечь мое внимание, но я упорно продолжала смотреть сквозь него, спокойно потягивая через трубочку вишневую водичку. — Посмотри на меня, черт тебя дери! — не выдерживает он, хлопая по столу руками, чем привлек к себе еще больше внимания.

— Если будешь так орать, — спокойно сказала я, смотря сквозь него, — тебя за шкирку выкинут отсюда.

— Прекрати разговаривать со мной, как с пустым местом!

— Ты и есть пустое место для меня. Во всяком случае теперь. — Откинулась на стул я, допивая стаканчик и принимая из рук официанта второй. — Благодарю.

— Ты меня задолбала! — рычит Быков, хватая меня за руку, но ее тут же вырывает какая-то бабка и зажимает в своих руках. — Че за нахуй?

— Ой, какой ужас, какой ужас! — причитает старушка, обмотанная с ног до головы старыми шерстяными платками, вертя мою руку из стороны в сторону. — Девонька! — и засовывает мне под нос мою же руку, а я смотрю на татуировку единорога на запястье старушки, за которую Ким по-страшному стебёт Царёва. — Ты посмотри!

— Что видите, бабушка? — с ужасом говорю я, пытаясь сдержать распирающий грудную клетку смех. — Что-то ужасное?

— Что-то ужасное? — строго говорит Фил, заглядывая мне в глаза. — Да на тебе порча! Соперница навела, зуб даю! Хочешь, расскажу? — Щурит он глаза, и я понимаю, каких усилий ему стоит, чтобы не заржать на все кафе.

— Конечно!

— Ты кто, блядь, такая?

— Отлично! — не слушая возмущений учителя, Царёв уселся на свободный стул и, махнув официанту, широко расставил ноги, занимая почти все пространство под столом. — Есть у тебя мужик! — Начал он, посматривая на официанта, а когда тот подошел, сделал заказ и вернулся ко мне. — Тупой мужик. Может, даже изменяет, — он окинул внимательным взглядом учителя. — Богатенький ребенок богатеньких родителей. Уверен, в детстве пытался бунтовать, сбегая из дома, но все равно пользовался купленной папой кредиткой. Пошел учиться туда, куда сказали те же родители. Живет в родительской? — секундная пауза, и Фил продолжает, — нет, в своей квартире. Сам не определился с жизнью, что хочет с ней сделать. Плывет по течению и не хочет менять ничего, что происходит сейчас в его жизни. Серьезных отношений не ищет.

— Как ты, блядь, все это узнал? — удивляется учитель, отодвигаясь вместе со стулом от Филиппа.

— Красный диплом профессионального психолога-криминалиста и следователя. — На стол падает парочка красных книжечек, свидетельствующих об образовании парня.

— Ты всегда их с собой носишь? — Спокойно спрашиваю я, понимая, что игра кончилась.

— Нет, сегодня нужны были для восстановления на старом месте работы.

— А я думала, ты фотограф.

— Хобби, — спокойно отвечает парень, засыпая в изящную кружечку третью ложку сахара. — Откуда, думаешь, у меня все оборудование? Не насасываю же я на него.