Во всех близлежащих домах гасли и зажигались окна, и то и дело доносилась полусонная брань, полулаем - полувоем захлебывались молодые драхены. Старые лишь недовольно ворчали на слишком расшумевшихся двуногих, едва заметно шевеля ушами.

Гуа свистом привлек к себе внимание:

– Может на побережье?
– эскида заметно шатало. То ли от излишка выпитого, то ли от переполнявших его эмоций.

В наступившей тишине было слышно, как жаркнуло в траву ночное насекомое. Старший официант с нескрываемой надеждой уставился на эскидов.

– Вы идите, - Райтор поднялся, надевая фуражку, - А я пока свяжусь с Эшорой. Сообщу, где мы теперь будем.

Даро бросил на стол несколько мятых купюр не самого мелкого достоинства и окинул замученного бармена испытующим взглядом:

– А-а... хм... А я пока за арэком сбегаю.

Кэрл неодобрительно пожала плечами:

– По-моему, здесь достаточно.

– Кэрл, дорогуша!
– Даро скользнул быстрым взглядом по часам и застегнул верхнюю пуговицу жесткой гимнастерки.
– Не знаю как ты, а я это лицензированное пойло пить не в силах. Попривык как-то к домашнему!

Райтор слушал друзей вполуха, пытаясь вспомнить связной пароль Эшоры. И не мог! Цифры буквы плясали в голове, не желая складываться в необходимый код. Сам не заметив как, он вышел из кафе, и свернул за угол. Тоненькая ручка легла на его плечо. Райтору и оборачиваться было не надо, чтобы узнать ее.

– Не могу вспомнить, - офицер холодно отстранился от девушки и указал на темный переулок: - Зачем пошла за мной?

Феста со вздохом прижала к груди подаренный им трепещущий на ветру букет и, коснувшись его локтя, отодвигая его, набрала недостающие цифры.

В комнате на другом конце города распахнулось большое голографическое окно. Молодая женщина в строгом коричневом костюме с тугим валиком на затылке устало склонила голову перед триасом. Райтор с трудом узнал в ней одну из лучших учениц Дроена.

– Эшора?!

Девушка испуганно вздрогнула и вдруг звонко рассмеялась:

– Райтор! Нельзя же так!! Привет, Феста!

– Привет, - девушка приветливо улыбнулась в ответ.
– Наши собираются на побережье. Ждем тебя.

Будущая учительница с сожалением покачала головой, бросив многозначительный взгляд на разбросанные по столу листы бумаги.

– Не получится. Никак. Завтра сдаю первый переквалификационный экзамен.

– Эшора! Это наша последняя совместная гулянка! Ты не получала моих писем?

Большие полные изумления глаза девушка дали ясный ответ:

– Аааа... Оооо!!! Ребята, простите! Я буду!

Голографическое окно захлопнулось, оставив бывших эскидов в полумраке.

– Слухи ходят, будто война грядёт...

Райтор не ответил, продолжая бессмысленно тыкать по кнопкам. И молчание его было ярче слов.

– Значит это правда, - упавшим голосом прошептала она. - А ты? Ты тоже будешь воевать? Ведь теперь Ки'ко в стороне не останется.

Райтор недовольно и устало оглянулся:

– Пока войны не будет. Так, попугают друг друга и разойдутся! Империя росей может и разваливается, но по швам не трещит. Сайрийцы смуту наводят. Подбирают под свое крыло трусов да бандитов. Что ж, вполне в духе Варкулы.

Больше он не проронил ни слова. Они просто шли и молчали. Райтор с какой-то тупой сосредоточенностью, плотно сжав губы, пинками гнал перед собой один и тот же кумушек. Феста, подотстав, зябко ежилась от ночного ветра. Неожиданно Райтор обернулся и, сняв с себя теплую гимнастерку, одел ее на девушку.

– Ты замерзла, - скупо бросил он и двинулся дальше.

Мундир был ей настолько велик, что из рукавов высовывались только кончики пальцев. От него едва заметно восхитительно пахло Райтором. Феста подняла глаза: юный офицер был уже достаточно далеко, и только белоснежная рубашка, выбившаяся из брюк, сияющим пятном обозначивала его силуэт.

На улице было темно и холодно. Тяжелый влажный воздух давил на легкие. Где-то далеко одиноко брехал драхен.

На дворе стояла глубокая ночь. В небе ярко светили обе луны - Диц и Ак, заливая своим молочным светом дома, улицы, равнины, что казались теперь бесконечными.

Ребята собрались на заброшенном пустыре. Вокруг ни души. Эшора зябко поежилась и подышала на озябшие ладони. Зря она не захватила кофту. Ночи в конце лета всегда холодные. До пустыря пришлось добираться окольными путями, чтобы не привлекать лишнего внимания.