— Идёмте ко мне, мой друг.

И они ушли едва не в обнимку. В зале все остались в некоем онемении от случившегося. Только Витзен, плотно сжав губы, беззвучно смеялся, и смех его выдавал лишь трясущийся живот да лучившиеся весельем глаза.

Вильгельм, предупреждённый Витзеном о том, что царь подчёркнуто настаивал на неофициальной встрече, называл Петра просто «мой друг», и именно это обращение более всего импонировало бомбардиру.

И когда они уселись в королевском кабинете на диван, Вильгельм, как хозяин, первым спросил гостя:

— Как вы нашли Голландию, мой друг?

— О-о, ваше величество, страна ваша прекрасна! — вполне искренне воскликнул Пётр. — А флот! А море! Ведь у меня моря-то почти нет. А у вас, ваше величество, такое раздолье.

— Да, чего-чего, а воды нам хватает, — улыбнулся король. — Иной раз хотелось бы поменьше этого раздолья.

— Ну что вы, ваше величество, это счастье иметь столько моря.

— Вы так считаете, мой друг?

— Конечно, — не задумываясь сказал Пётр. — Нам за море драться приходится. С великими трудами и кровью пробились к Азовскому, теперь, пока на Чёрное море выйдем, сколь сил понадобится. Вы счастливый монарх, ваше величество. Да, да. Обладаете двумя морскими державами — Англией и Голландией.

— Мой друг, вы считаете это счастьем?

— А как же? Монарх, владеющий армией, силён, но владеющий ещё и флотом — вдвойне сильнее.

— У вас есть сын, мой друг?

— Да.

— Сколько ему?

— Уже семь лет.

— Вот вы, мой друг, действительно счастливый человек.

— Я?

— Да, вы. Вы молоды, в два раза моложе меня, и имеете наследника. А я старая бесплодная смоковница.

— Неужели у вас нет сына, ваше величество?

— Нет, мой друг, ни сына, ни дочери, — вздохнул Вильгельм. — И жены нет.

— Как? — удивился Пётр.

— Вот так, мой друг. Жена моя Анна умерла два года назад, и остался я один как перст.

— Но можно ж ещё было б.

— В вашем возрасте, мой друг, можно б было, но не в моём уже. Мне пора к встрече с Всевышним готовиться, ответ держать.

— Да, — сочувственно вздохнул Пётр и умолк.

Петру и впрямь стало жалко старика, и он не знал, как это выразить да и нужно ли выражать. Вильгельм Оранский, известный прославленный воин, ещё оскорбится этим сочувствием.

Поймав взгляд Петра, скользнувший по картинам, висевшим на стенах, король спросил:

— Вам нравятся картины?

— Да как сказать, — пожал Пётр плечами. — Вроде ничего.

И тут взгляд его упал на какой-то механизм, стоявший на столике в углу кабинета.

— Что это за прибор? — спросил Пётр.

— Это механизм для определения направления и силы ветра.

— Да? — Пётр вскочил и направился туда. — Вот это интересно.

Вильгельм, поднявшись с дивана, пошёл следом за гостем. И стал объяснять несложное устройство:

— Вот видите, эти неподвижные штанги указывают стороны света.

— Да, да, да. А вот эти короткие — промежуточные румбы, — догадался Пётр.

— Совершенно верно. И когда дует ветер, вот эти оперения поворачивают стрелу навстречу ему.

— Так, так. — Пётр повертел прибор. — Это очень интересно. Ворочусь домой, обязательно сделаю такой же. Эту деталь выточу на токарном, эту откую в кузнице. Всё, ваше величество, я запомнил. Сделаю такой же обязательно.

— Я верю, — усмехнулся снисходительно король. — Мне говорили, что вы владеете многими ремёслами.

— Да. А разве это плохо?

— Ничуть, мой друг, ничуть. Но для монарха, увы, не это главное. Не это, мой друг.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, ваше величество. Но это если у вас в стране отличные строители, моряки, мастера. А если у меня нет ни того, ни другого, что прикажете делать? Как я могу заставлять подданных строить корабль и плавать на нём, если сам не овладею и его постройкой, и управлением на море? Нет. Я считаю, сперва я должен освоить мастерство, а потом уж и требовать этого же с подданного. А он возьмёт да и скажет: «А сам-то умеешь ли?» Что я отвечу?

Вильгельм улыбнулся, слушая своего юного гостя, в глубине души завидуя ему, его молодости, любознательности. И одновременно осуждая: «Какой же он царь? Матрос! Плотник! Но только не монарх».

Уже Пётр с бургомистром готовились отъезжать, стояли у кареты, когда Витзена потребовали к королю.

— Я вас очень прошу, господин директор, всюду сопровождать его. Этот молодой человек завидно любознателен. Удовлетворяйте его любопытство насколько возможно, пожалуйста, — сказал Вильгельм.