Джейме наблюдал, как Эртур потянулся за кубком, приложил его к губам, и поставил обратно. Все в комнате сразу затихли, и все глаза устремились на угрюмого рыцаря, который изо всех сил сдерживался.

— Я устал от всего этого, — тихо сказал он, но казалось, что его голос прогремел на всю комнату. — Король, он… — Его глаза остановились на сире Джейме, и он вытянул рот в жёсткую линию.

Джейме моргнул, обеспокоенный, но ещё больше — запутавшийся. Тёмные глаза рыцаря, казалось, сверлили его, осуждая и вынося приговор без намёка на произнесение.

Эртур развернулся и вышел за дверь; Джейме последовал за ним.

— Эртур! — воззвал он к нему в надежде заставить его остановиться. Он идёт, но кажется, что движется так быстро, осознал Джейме. Он превратился в белое пятно перед его глазами. — Эртур, подождите… — Рыцарь остановился, и Джейме едва не врезался в него. Быстрым движением Эртур схватил его за запястье, достаточно крепко, чтобы причинить боль. Джейме не поморщился, не желая показаться мягким перед этим образцом рыцаря.

— Противная фамильярность — это семейная черта? — зашипел на него Эртур с внезапно запылавшими тёмными глазами. — Называйте меня сиром, Ланнистер, как Вы всегда и делали.

— Да, сир, — пробормотал Джейме, стараясь, чтобы его голос не дрожал. Внезапная грубость со стороны сира Эртура сбила его с толку и напугала. Он не был холодным человеком, потому как мог быть тёплым и показывал эту теплоту Джейме во многих случаях, рассматривая его больше, чем названого брата; скорее, как родного. Он не имел такой связи даже со своим искалеченным братом Тирионом, хотя отсутствие их контакта могло быть этому причиной.

Эртур отпустил его руку, продолжая сверлить взглядом.

— Ты охраняешь королеву, — уже не так жёстко сказал он. — Твой отец сидит в Малом совете, но ты охраняешь королеву. Твоя должность не позволяет тебе иметь амбиций, и твоя работа столь же проста, сколь и решающа. — Он выпрямился, возвышаясь перед ним чуть не великаном, и смотрел на него сверху вниз сквозь сузившиеся глаза. Джейме мог только стоять молча и в страхе. — Я служил трём королевам, сир Джейме, но прежде королевы я служу королю, так же как служил принцу прежде королевы… или прежде короля. Ты заботишься о них больше, чем о себе самом или о своей семье, так как они важнее этого. Именно поэтому мы принимаем клятву не наследовать ни земель, ни титулов; не брать женщину, не заводить ребёнка. Это так для тебя, сир Джейме?

— Конечно, — слабо сказал Джейме, надеясь скрыть следы лжи в голосе. Он мог бы прожить всю жизнь без земель, титула или детей, но умрёт без женщины — только одной, прекрасной своей красотой. Но он не скажет об этом сиру Эртуру.

— Тогда запомни, что я тебе сейчас скажу. Если что-то навредит королеве, вина за это ляжет на твои плечи. — На Джейме нахлынул нежеланный образ обугленного тела Элии Мартелл на руках у Рейгара, и он едва вытолкнул его из головы. — Ты будешь нести груз вины всю оставшуюся жизнь, пока он не придавит тебя в один прекрасный день. Не имеет значения, испытываешь ты к королеве любовь или нет. Ты охраняешь королеву, и охраняешь хорошо. — Сир Эртур шагнул вперёд и встал так близко к Джейме, что тот мог видеть поры на его смуглой коже. — Я достаточно ясно выражаюсь, сир Джейме?

— Да, сир, — ответил Ланнистер, пытаясь придать словам силы. Рыцарь покинул его, прежде чем дальнейшие слова успели слететь с его губ, оставив Джейме одного в затенённом коридоре с головой, полной мыслями.

Зачем он сказал мне это, спросил себя Джейме, стремясь найти разгадку. Что он знает? Сир Эртур отказался от должности стража королевы — что ему за важность, как выполняет эту работу Джейме? Кроме того, он не сделал ничего, чтобы навредить королеве; возможно, он причиняет ей неудобство, не заботясь помочь ей спешиваться с лошади, и, возможно, бездействует, когда придворные открыто нападают на её честь; но всё это были мелочи, которых сир Эртур, конечно же, не замечал. У королевы нет таких отношений с рыцарем, чтобы она могла высказаться против Джейме; может, несколько лет назад такое могло быть, но не сейчас. Смерть Элии изменила это.

Ещё не оправившись, Джейме отправился искать прибежища в комнате сестры, где, возможно, она бы успокоила его своими поцелуями, а после — отрадой объятий. Ты заботишься о них больше, чем о себе самом или о своей семье, так как они важнее этого, напомнил ему голос Эртура. Всё-таки это никогда не будет верно. Для Джейме она была единственной, кого стоило защищать. Королевы могут слабнуть и умирать под его опекой, и его могут за это вышвырнуть из Королевской гвардии, но ему всё равно.

Была Серсея, и только Серсея.

_______________________________

Джейме стоял возле покоев короля, как обычно ожидая королеву. Ночью Серсея была с ним страстной после его рассказа о тайной истерике Лианны. Она так злобно улыбнулась, приписывая эту вспышку своим собственным проделкам, хотя они оба знали, что это дело рук их отца. Тем не менее, Джейме позволил ей упиваться своим триумфом, чтобы получить её.

Дверь открылась, и на пороге появился Рейгар, великолепный в роли короля. Когда его фиалковые глаза опустились на него, Джейме склонился в глубоком поклоне. Он едва мог удержаться, чтобы не пасть перед ним ниц, когда один вид короля вызывал в нём непоколебимую преданность.