– Вот!
– она схватила за локоть и подтащила ближе поникшего Осьмушу.
– Вон его спроси! Видел, поганец, кто племянницу его сманил да молчит. Язык часом ли проглотил?

Парень робко дернулся и несмело поднял на нас глаза.

– Что ж ты? Слова сказать нам не мог что ли?
– перекинулась на него Румяна.
– Молчишь как пень! А дочь мою - раз и увели! Нууу...Скажи хоть что!

– Будет, - Стоян взял жену на руку и оттянул в сторону.
– Пусть сам им скажет.

– Так ты знаешь что?
– нахмурилась я, упирая руки в бока.

Чего ж злюсь? А то что задерживают меня! Вон еще сколько времени до Трайты ехать да Ладимира несносного терпеть, а тут еще чужие проблемы решай. А Осьмуша-то хорош гусь! За ним следи, ему помогай, так еще и слова в помощь не скажет! Ох и мужики же пошли в Беларде - как телят за собой на поводке водить надо!

– Видел, кто Забаву увел?
– в свою очередь спросил Ладимир.

Перевертыш поднял глаза и кивнул. Все ж мужское слово ему важней моего.

– Кто увел - не знаю. Видел только, как она с князевыми стражниками говорила.

– Повтори, - приказал Ладимир.

Осьмуша покраснел до кончиков ушей и тихо, прямо себе под нос, пробурчал.

– Ткани она пошла смотреть, а я за ней - Румяна приглядеть просила.

– Уж приглядел, братец!
– крикнула женщина.

– Цыц! Тебе говорят!
– впервые за все время рявкнул на нее Стоян.

Я даже рот раскрыла от удивления. Про иных в жизнь не скажешь, что кричать-то умеют.

– Дальше, - велел ведун.

– Дальше, - Осьмуша неуверенно переступил с ноги на ногу.
– Дальше к ней витязи подошли в красных плащах да с мечами. Вот такими! Стали ласковые слова говорить, улыбаться. Забава так и слушала их, так и в рот смотрела.

– А после?

– Увели ее после!
– снова вскричала Румяна.

– После она все уходить не хотела, - продолжил перевертыш, - Я еле увел ее, а она все оглядывалась. Мы уж собираться стали, только Забава все упрямилась, просила еще задержаться. Купцы уж собираться стали - суматоха началась. Мы только-только вещи в телеге уложила, глядь, а ее-то и нет...

– Так с чего ж ты взял, что князевы люди ее увели?

– А некому больше!
– развел руками Осьмуша.
– Девки они ж на воинов падки. Как плащ красный завидят, так и следом бежать готовы.

Я презрительно хмыкнула.

– Под одну гребенку-то не равняй.

– Чего ж не ровнять-то, коли правда. И ты б, рыжая, побежала.

– А ну иди сюда, перевертыш, - я угрожающе шагнула вперед, - Сам сейчас до самой Трайты побежишь.

– Тише, Вёльма, - Ладимир отодвинул меня назад.
– Хватит нам одной скандальной бабы.

– Это кто это скандальная баба?
– взвилась Румяна.

– Цыц!
– Стоян.

– Дело серьезное, - строго проговорил Ладимир, - Здесь умом надо действовать. Ежели это впрямь княжьи люди, то нам им слова поперек сказать нельзя.

– А дочь мою уводить обманом можно?

– Криками тут не поможешь, Румяна. Стоян, ты знаешь, куда отряд двинулся?

– Говорили купцы, что в селе они стоят. Будто бы утром в Трайту отправятся.

– Ладно это - успеем. Вёльма, мы с тобой в село едем. А вы - следом за нами да потихоньку, чтоб не видел никто.

– Отчего ж это? Мою дочь увели, а я потихоньку?

– С воплями твоими мы Забаву так и не вернем.

– Дело говоришь, Стоян. Удержи ее, чтоб чего не испортила.

– Ладимир, а нам-то чего делать?
– негромко спросила я.

Он хитро улыбнулся.

– А мы с тобой тоже люди княжьи. Помнишь письмецо от дядьки моего? Нас они точно слушать станут. Ты только наперед не лезь, дай мне сказать, а уж после...

– Что ж я совсем что ль дурная как эта?
– легонько кивнула в сторону Румяны.

– Лишнего не ляпни да улыбайся чаще. Девок красивых все любят да слушают.

От слов его я чуть было не зарделась да вмиг себя остановила. Нельзя ладимировы речи слушать. Соврет - недорого возьмет. К тому ж слова его колдовские вовсе за чистую монету принимать нельзя. А там - кто ж его разберет. Вдруг и впрямь красивой кажусь?

Вскочили мы в седла. Мирка недовольно фыркнула. Я ласково потрепала ее гриву.

– Потерпи, ласточка, скоро отдохнем. Еще немножечко послужи мне - в долгу не останусь.

Лошадь, хоть и сердилась за долгий изнурительный переход, но все ж согласилась дать мне немного времени. Знает ведь, плутовка, что я ее не обделю. И овса, и лакомств всяких вдоволь получит. Не могу я зверей обманывать! Людей запросто, а зверя...Он же ведь все нутром чует, будто знает наперед. А люди, они все обдумывают, все чего-то примеряют - забыли, что удачу свою чуять надо, а не призывать упрямо.