Я отбросила веретено в сторону.

– Не мое то дело - судьбы прясть.

– Не хочешь судьбу, так пряжу хоть сделай. Или опять не твое?

Я уперла руки в бока.

– Не для того я сюда пришла да по подземельям ползала будто крыса какая, чтоб пряжу тянуть. Разве ж чародеям прях не хватает?

Женщина бросила веретено и поглядела на меня в упор. Тут я заметила, что глаза ее так же черны, как у Лесьяра. Сказывал Велимир, такими они делаются, если чародей волшбу творит.

– И кто ж ты будешь, коль не пряха?
– насмешливо спросила она.

– Заклинательница я. Учиться пришла, а меня к веретену сажают.

Женщина громко рассмеялась, хлопнула в ладоши. Веретено, лучина, темнота вмиг исчезли. Очутились мы в светлой комнате, обставленной темного дерева мебелью, с окошками, выложенными цветными стеклами.

– Ну, знать, наша будешь, - уже ласковее проговорила чародейка.
– Меня Варварой звать. А ты вроде Вёльма?

Я кивнула.

– Ох, знатно же я тебя поводила, - певуче проговорила Варвара.
– Василёк вон помог малость.

Позади нее, на лавке у стены, сидел тот самый кот. Довольно облизываясь, он глядел на меня бесстыжими глазищами и жмурился.

– Ах ты, шерсти клок!
– вырвалось у меня.

– Ну, будет, - урезонила Варвара.
– Василёк у нас помощник верный. Коль подружитесь не раз тебе службу сослужит.

Взглянула на меня и добавила:

– А ты молодец, не оробела. Другая б на твоем месте в слезы да крик кинулась.

– Чего попусту реветь? Слезами горю не поможешь.

– И то верно, Вёльма, и то верно. Ладно, пора тебя с другими познакомить.

Она обернулась лицом в пустую комнату и, приложив руки ко рту, прокричала.

– Эй, други, будет вам прятаться! Всеслав, Тишка!

И тут - я чуть было не вскрикнула - явились предо мной двое. Один старик совсем, а второй едва ли мой ровесник.

Старший строгий такой, суровый. Светлое корзно на плечах мехом оторочено, а на рукавах рубахи красная вышивка обережными знаками. Борода у него густая да брови кустистые. А глаза, глаза ясные и светлые - мудрость в них так и светится.

– Кого ты привела нам, Варвара?
– спросил он, нахмурившись.
– Неужто настоящую заклинательницу нашла?

– А ты глянь внимательней, Всеслав. Тебе-то верней судить.

– Чего глядеть-то?
– звонко хохотнул Тишка.
– На лбу ведь написано, что со зверьем говорит. Да и сама лиса лисой, вот и признают ее.

Яркий шутовской наряд паренька и огромные конопушки, как ни странно, были ему к лицу. Будто и нельзя его другим представить.

Одним прыжком он оказался возле меня и широко улыбнулся.

– Лисица-лисица, скажи, где гуляла?
– пропел он.
– Про что ты слыхала, чего ты видала?

Стал медленно обходить вокруг меня и бормотать по нос:

– Кого чаровала, кого обнимала?

Дорожкой ли гладкой иль лесом багряным?

Тропинкой гулящей, дождем или туманом?

Лисица-лисица, кого ты видала?

Глаза чьи забыла, а чьи вспоминала?

Кто дурой простой обозвал ненароком,

А кто королевной и солнца дорогой?

На последнем слове я резко подняла лицо и взглянула ему в глаза. Тишка широко улыбнулся, рассмеялся и кубарем укатился под ноги Всеславу.

– Не обижайся на Тишку, Вёльма, - примирительно проговорил старик.
– Он у нас парень безобидный. Зла никому нарочно не сделает. А что людей насквозь видит, так то правда. Князь его очень любит, позволяет к нам ходить, когда вздумается.

Я покосилась на шута, который сидел, широко расставив ноги, и улыбался в ответ.

– Не держу зла, - сказал ему.

Тишка захлопал в ладоши.

– Мы с лисицей будем дружить. Да, лисица?

– Да, - ответила я.

– Тишка многому лисицу научит. Читать и писать, и как князя нашего за морем зовут.

Я невольно покраснела, оттого, что не умею читать. Шуту удалось так просто это разгадать.

– Будет тебе, плут, - шикнула на него Варвара.
– Идем лучше чаю выпьем. А Всеслав с нашей гостье поговорит.

– Чай-чай-чай...С пряником заморским чай!
– запел шут, вприпрыжку следуя за чародейкой.

Остались мы с Всеславом одни. Села я на лавку по другую сторону стола от него.

– Вижу, в диковинку тебе все?
– спросил он, прочитав на моем лице.

– Еще в какую диковинку.