– Крепко наш Мстислав задумался, - молвил Всеслав, чуть пригубив варвариного травяного отвара.
– Теперь уж не миновать войны. Ихмет последний рассудок потерял, выше богов себя возомнил.

– Разве ж может человек такое удумать?

– Может, Вёльма, еще как, - кивнул заклинатель.
– Ихмет ведь наследник Ихрима Стоглавого. Того самого, что дворец в Гарнаре отстроил.

– Больше отца своего хочет?
– спросила, пробуя тот же напиток. Варвара говорила, что успокоит он и дрожь унять поможет.

Всеслав, снова кивнул.

– Никак и это знаешь, лиса?

– Знаю. Мне калека перехожий рассказал, в Растопше еще. Встретила я его, как из лесу с ягодами шла. Он сидел не пне у дороги, рядом палка его стояла - хромым был. Попросил угостить да до деревни довести. Взамен сказку обещал. Ну я ему лукошко-то и подставила. А как до Растопши дошли, ягод-то и не нашлось. Ох, шибко тогда мать ругалась.

Всеслав улыбнулся.

– За весть расплатилась, Вёльма.

Ихрим Стоглавый первым каганом был. До него ханы лишь Красными степями правили, далече не совались. А Ихрим войско великое собрал и войной пошел. Думал весь свет себе заграбастать. Да только не успел - в навь отправился.

А Ихмет, сынок его, чтоб ему пусто было, возомнил себя выше богов темных и светлых. Единственным он у Ихрима оказался и тот его с младенчества к поклонению приучил. Вырос Ихмет, стал каганом, на место отца сел, и задумал дело его продолжить.

Говорили люди будто что его хранит. В боях был - стрелы мимо летят, мечи не касаются. Хвори какие нападали - ему хоть бы что. Ни человек, ни зверь - никто достать кагана не может. Как панцирем невидимым покрыт и огражден от всех бед и несчастий. Чародеи говорят, темное колдовство Ихмету помогает. Оттого и силен он как никто прежде.

– А ты бывал в Гарнаре, уважаемый?
– спросила у наставника.

– Какое?
– засмеялся Всеслав, шумно отхлебывая ароматного отвара.
– Зачем мне туда? Гарнарцы издавна врагами нашими были. Воевать с ними воевал, а чтоб на поганые их земли идти - не бывать тому. Знаешь, почему Красные степи так назвали?

Я только помотала головой.

– Велики они и бескрайни. Жесткой колючкой и ковылем покрыты. Едешь-едешь, а края нет. Солнце выжгло все - ни травинки зеленой за много дней не увидишь. Лишь кое-где пастбища найти можно. Рядом с ними и строили гарнарцы свои города. Из светлого камня, с широкими куполами и цветными узорами. Земля у них и то не такая, как наша - не черная, а бурая. Не растет на ней ничего.

– Ну вот. А говоришь - не был там, - хитро сощурилась я. Всеслав он вроде простой-простой, а все ж хитрит, правды от него не дождаться.

– Так я и не был, лисица. Мне птахи перелетные рассказали?

– Как рассказали?
– от удивления даже рот открыла.

– А вот этому я тебя потом научу. Зверье оно само поговорит с тобой, все скажет, только понимать следует.

– Трудно это?

– Тебе легко будет. Давай-ка ты, Вёльма, иди домой. Поздний час уж. К послезавтра готовиться пора.

Батюшки мои! А я уж и забыла-то!

С гарнарцами треклятыми о собственной участи не думала. Встала, поклонилась Всеславу и ушла.

Кот Василек лениво приоткрыл зеленый глаз, увидел меня и снова уснул. С той поры, как я его не послушала, не подходил больше. Хотела погладить - убегал. Крепко обиделся. Да что ж поделать?

Алым полотном разлился закат над городом. Сегодня птаха в червленой реке искупается. Старожилы в Растопше сказывали будто недобрый то знак - зарево красное.

Ой и куда уж теперь до добрых-то знамений? Орда гарнарская у границ стоит. Ведет ее сын самого Стоглавого.

Стоглавым кагана оттого прозвали, что выстроил он в стольном граде своем - Сарай-Эрге - дворец о ста башнях. На каждой над куполом шпиль возвел острый. Высятся они над всем городом, напоминают людям о гневе кагана Ихрима. Сказал он как-то: «Дворец мой о ста башнях, каждая башня врагу принадлежит. Сто голов я срубил - пусть знает тот, кто встанет на моем пути, что и сто первая появится».

Вспомнила я эту сказку и вздохнула. Много люд врет да тут правду говорит.

По широкой улице, прозванной Аршинной, прошагал десяток дружинников в полном доспехе. Народ, что на улицах был, только расступились и молча вслед поглядели. Страх и уныние будто упали на Трайту.

Отчего-то я Арьяра вспомнила. Не стал он с нами идти в столицу, в Подлесье остался. Ладимир предрекал, мол, все равно в армию возьмут. В младшую дружину либо в войско заберут. По мне так, Арьяр и в лепшую годится. Воин он что надо.