« Люба ты мне, Вёльма, - проговорил Арьяр, глядя мне прямо в глаза.
– Сразу приглянулась. Оставайся в Подлесье и моей назовешься.»

Слова его вспомнились. Ох, тяжко мне от одной только мысли. Обидела ведь мужика, да и как обидела, как задела.

Теперь вот друга его люблю. Да так люблю, что на край земли пойти готова. Со своей тропы сверну, на ладимирову стану. Нет силы, способной разлучить нас теперь. Нет такой силы.

За раздумьями своими не заметила, как до дома велимирова дошла. Свет, тускло льющийся из окон, заставил вздрогнуть от радости. Значит, дома все. Значит, все с ними ладно.

Хельга уж почти закончила на стол накрывать, как я вошла.

– Запаздываешь, Вёльма, - невесело проговорил Велимир.

– У Всеслава сидела, - пожала плечами в ответ.

Взглянула на Ладимира. Тот был хмур и лишь глазами мне сделал знак, что все с ним хорошо.

Осьмуша, еще больше осунувшийся, бледный сидел рядом по левую руку от Велимира.

– Ты что ж так долго не объявлялся?
– напустилась на него я, стоило только присесть. Даже за руку парня дернула.
– Места себе не находила, а от него ни слуху ни духу.

– Гляди-ка, Осьмуша, - проговорил Ладимир.
– Вёльма тебе в сыновья принять решила.

Я только хмыкнула. Ну и язва же он, хоть и любимый мне.

Перевертыш виновато опустил голову.

– Прости, Вёльма. Знал, что тебе сказать стоит. Мог зайти к заклинателям, а не стал. Зоран меня совсем загонял.

– Ушедшая бы его обняла, - отозвалась я.
– Чтоб ему пусто стало!

– Не ругай его, - вдруг встал на защиту темного жреца Осьмуша.

От неожиданности я квасом поперхнулась.

– Будто уши мне водой залило...Осьмуша, чего это ты?

– А того, - смело продолжил парень.
– Все его темным зовут и знаться не хотят. А Зоран - чародей посильней многих станет, хоть и ей служит. Сам я его клял, теперь вижу, правду говорит. О тебе спрашивал, Вёльма. Говорил, давно заклинателей молодых не встречал.

– И я давно темных жрецов не видела. Да и еще бы столько...

– Будет тебе его честить, - встрял Велимир.
– Сказано нам не лезть в его дела, вот и не следует. Разве уж сама в ученицы пойдешь?

– Чур меня, - отозвалась я и вернулась к еде.

***

По глазам Ладимира видела, что дом Ратко совсем неказистым показался. Привыкли ведуны к достатку, чего уж. Оно-то и я привыкла, раз на то пошло.

Осьмуша тихо стоял за моей спиной. Вот плут! Услышал наш с Ладимиром разговор и следом увязался. Мол, возьмите с собой, не то Велимиру все скажу. Пришлось брать, чего ж. Колдовать ведь пока никому из нас не позволено, раз в учениках ходим.

– Что скажешь?
– спросил Ратко.

На лице его были страх и ожидание.

Ладимир на миг будто скривился, вокруг себя оглянулся.

– Нехорошо мне у вас. Как от густого дыма задыхаюсь. Права была Вёльма, - кивнул в мою сторону, - заклятие темное на тебе.

Я и сама сразу приметила в доме Ратко что-то нехорошее, только гнала от себя все, как Варвара подсказала. Неопытна еще все подмечать. Думала дым и копоть дышать мешают, оказалось, то заклятие давит.

– Сможешь помочь, добрый человек?
– тихо спросила Смиляна, стоя позади мужа.

Одной рукой женщина обнимала дочь, а вторую положила на живот.

Ратко, не мигая, смотрел на Ладимира, ожидая ответа. Тот медлил.

– Поможешь ведь?
– не выдержала я.

Ведун оглянулся. Затем еще миг выждал.

– Мой народ всегда умел такие заклятия снимать. Помогу коли просишь.

– Темень-то какая на дворе, - озираясь, проговорил Осьмуша.
– Куда идем, Вёльма? Где мы искать эту омелу будем?

– Найдем уж где-нибудь, - отмахнулась я.

Много ли радости в ночных шатаниях по берегу Марвы. От грязной, мутной воды тянуло сыростью. Туман, нависший кругом, только видеть мешал. А уж про холод не говорю. Осень так и дышит лету-красавице в спину. Еще немного и уж придется доставать из сундуков теплые плащи и стеганые куртки.

– И зачем она только понадобилась ему?
– ворчал перевертыш, зябко ежась.

– Омела от злых духов бережет или не знал?

– Знал, - отозвался Осьмуша.
– Среди ночи-то зачем?

И вправду, зачем?

– А затем, что отослать нас Ладимир хотел, чтоб секреты его колдовские не вызнали.

Сказала и самой будто горечью отозвалось. У каждого чародея тайны есть, тропки, по которым в навь ходят, заговоры, что говорить нельзя вслух и другому передавать. Обидно только, что и рядом постоять не дал. Что я ему, чужая что ли? Или, девка дурная, по соседям болтать пойду?