– Гост!
– к юноше устремился сухопарый мужчина, на лице возбужденно горели глаза - Ник, это ты?

– Дядя Юр - Николас узнал в мужчине сослуживца отца - вы как здесь?

– Я - Юр замялся - да вот эти парни - он кивнул в сторону бойцов, стоящих на выходе - подхватили под белы ручки.

– Не понял. Мы же освобождали захваченных людей, их должны были вывезти на этом корабле.

– Да я ...
– мужчина замялся - на меня кто-то указал, и эти... они заставили работать в порту, я же инженер.

– Понятно - видимо все эмоции Николаса отразились на его лице.

– А что я мог поделать!
– отшатнулся космопортовский инженер - Несогласные лежат во рву, догнивают. Что я мог сделать ...

– А мы могли - подтянулся юноша - и погибали за вас в бою.

Он резко повернулся обратно к выходу и тут его глаза неожиданно наткнулись на кого-то знакомого. В углу, сокрушенно сгорбившись на скамье, скорчилась мама Бары,

– Бир Ритос?
– он присел напротив женщины, осунувшееся лицо, спутанная грива каштановых волос, трудно было узнать в ней недавнюю моложавую даму и важную чиновницу. Ритос подняла глаза, которые понемногу становились яснее. Она судорожно схватила Николаса за руку

– Ты ...?

– Да это я.

– ?

– Бара жива, она со мной.

Бир зарыдала, уткнувшись в плечо юноши, и он не мог заставить себя продолжить историю.

– Как она?

– Все хорошо, вы скоро увидитесь.

Он как мог, успокоил маму Бары и оглянулся. Мужчины и женщины, подростки и немногочисленные мужчины, все эти люди понемногу оживали, начинали разговаривать спрашивать. Многие из них бросали вопросительные взгляды на юношу в маскировочной форме и оружием. А Николас вдруг неожиданно ощутил себя безмерно взрослым, настоящим мужчиной, который может брать на себя обязательства и строить самостоятельно свою жизнь.

Три недели после захвата корабля с заложниками пролетели незаметно. Николас был сильно загружен тренировками, работой, поручениями Солдата. Сразу же после налета команды патрульных и специалисты во главе с Портером с помощью установок ЗРК снесли с неба три висящих над плато наблюдательных дирижабля чужих. Именно с этих аппаратов и вылетали быстродроны, заставив фермеров вести ночную жизнь. Заодно был уничтожен очередной "летун", явившийся на разведку.

Поэтому, используя "освободившиеся небо", жители плоскогорья и беженцы в массовом порядке начали перевозку грузов, продовольствия и припасов. Совет лагеря принял решение большую часть гражданских жителей перевезти в шахты, находящиеся у вулкана. Часть из них являлись рабочими, то есть там были свет, вода, жилые помещения. После того, как силы сопротивления засветились в достаточно смелом нападении на порт, он ожидали от захватчиков каких то ответных действий.

Николаса и Дейва также использовали в качестве опытных водителей. На своих карах, конечно же, подвергнутых маскировке и экранированию, они перевозили женщин и детей. С собой у двоих гонщиков всегда были уборды, тренировок они не прерывали, заодно помогая осваивать этот вид спорта молодежи. Хотя Николас после смерти Сэми категорически отказался иметь учеников, даже внушение Сида не помогло.

Видаться с Барой стало намного сложнее. Ее мама так плотно окружила свою дочь заботой, что влюбленным даже на недолгое время уединиться стало достаточно непросто. Новость, что ее девочка ждет ребенка, поначалу повергла Биру в шок, но затем пришло осознание кардинально изменившегося мироустройства.

Старшую Ритос захватили сразу после бомбардировки. Какие то люди в черной форме доставали из дымящихся обломков и близлежащих зданий ошарашенных людей и бросали в кузова обычных хозяйственных машин. Это уже на следующий день "черные" обыскивая город, использовали специальные броневики и кары с большими, зарешеченными ящиками позади. Их привезли на грузовом корабле. Захваченных людей держали в здании старшей школы, используя для содержания людей спортивный и артзал. Вскоре какие-то прислужники захватчиков из жителей Десиса начали сортировку задержанных Они целенаправленно искали специалистов, инженеров и техников, сразу их куда-то вывозя. Охраной задержанных занимались высокие и очень физически сильные бойцы в коричневых доспехах. Кто-то из бывших пилотов признал в них жителей Сигмы, полузаброшенной планеты их звездной системы. На вопросы они никогда не отвечали, вели себя очень жестоко, несколько раз избив двух мужчин до полусмерти. И тем, показав, что не потерпят хоть малейшее непослушание. Переход от самостоятельной, вольной жизни к жалкому существованию то ли заключенного, то ли раба оказался для большей части граждан Палладии делом шокирующим, как и само бандитское нападение на город, и порт с жестокой бомбардировкой. Отвыкли люди Уранийской системы за сотни лет мирной жизни от подобных кровавых сцен.

В дополнение ко всему Бара "заболела" синдромом молодой мамочки, став очень осторожной и мнительной. По этой причине, а также постоянного "опекунства" ее мамы Николас вдруг оказался на голодном сексуальной пайке. А он ведь уже привык к регулярным "ночным" да и не ночным упражнениям. Ко всему хорошему вообще привыкаешь очень быстро. И сейчас, в суровой реальности остались только дальние рейды на пропыленном каре, тяжелые физические упражнения в свободное от работы время и вечерние посиделки с простыми парнями, живущими на плоскогорье.

За эти недели молодой парень вытянулся, стал жилистым и загорел до черноты. Дейв отпустил себе пшеничные усы в виде подковы, как принято у местных фермеров, а Николас просто-напросто вообще перестал бриться и сейчас молодцевал с мягкой бородкой, оказавшейся почему-то светлее, чем его волосы на голове. После рейда в порт патрульные на полном основании приняли юношу в свою команду. Реальный бой - это настоящий экзамен на зрелость, и Николас прошел его с честью.

По Сэми и еще одному погибшему в налете на порт фермеру в лагере справили Тризну. Древний, уходящий вглубь веков обычай. Старейшие представители кланов разожгли цепь пирамидальных костров, благо разведдронов пока можно было не опасаться. Они воскурили благоухающие травы, один пучок от каждой потомственной семьи, входящей в клан погибшего человека. Затем близкие родственники начали хвалебную песнь, воспевая жизненный путь земляков, отдавших жизни за своих родичей и товарищей. Это была древняя почетная песня, удостаивающаяся далеко не всем.