Да, эти существа были похожи на роботов, с такой механической обреченностью они двигались по одному и тому же маршруту, и Лив так бы и подумала, что это совсем не люди, если бы не услышала ещё сегодня утром историю Изнанки.

И, да, о Боги, это было всего лишь утром, а казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

– Они здесь, – тяжело дыша на ходу, произнёс Джонг.

– Кто? – Лив уже понимала, что приближается охрана, она чувствовала затылком надвигающиеся тени, но зачем-то спросила, расходуя на ненужный вопрос драгоценную энергию.

Ей никто не ответил. Они выскочили на чёрную лестницу, и побежали вниз. Дверь позади и уже где-то наверху пронзительно хлопнула, уже не тени и неясные отзвуки, а вполне различимый, реальный топот погони, приближаясь, гулко разносился по лестничным пролётам. На площадку выскочили несколько лаборантов наперерез убегающей троице, они нелепо растопыривали руки, всё так же молча и растерянно. Джонг одним взмахом руки убрал эту живую баррикаду. Лаборанты явно не умели и не хотели драться, и повалились, не издав ни звука, белой кучей, запутавшись в своих длинных халатах. Лив перепрыгивала через вяло барахтающихся рабочих, словно через кукол, набитых ватой, и не могла думать о них, как о людях, настолько безропотными и неопределёнными они казались. Никто даже не попытался схватить её, например, за ногу.

Лестница потеряла ширину, сузилась, и Лив поняла, что они на пути к нулевому этажу. Ступени уперлись в железную дверь, и, кажется, никто не взял на себя труд её запереть как следует, потому что от легкого толчка дверь сразу же раскрылась. Беглецы ввалились в открывшийся проём, и сразу оказались в подвале, где опять попали в царство ржавых труб и бетонной крошки под ногами. Джонг уже с этой стороны навалился всем телом на дверь, огляделся вокруг, поднял глаза на низкий потолок и в сердцах произнёс:

– Чёрт! Тут нечем даже подпереть.

– Твоей несгибаемой логикой можно, – сказал Савва, – она у тебя прямолинейная, как крепкая палка.

– А ты, случайно, не можешь хоть раз что-нибудь действительно полезное делать, а не метать тут бронебойные шутки?

Савва только усмехнулся, а Джонг, ещё, кажется, не остывший от поединка с Миней, сделал угрожающий выпад в сторону раздражающего спутника.

– Вы оба можете сказать мне, куда теперь? – встала между ними Лив.

Савва снял свой халат и немыслимыми узлами быстро намотал его на огромную ручку двери, соединив с выступом на косяке.

– Вот что могу, – гордо сказал он, и Лив прыснула смехом, несмотря на неподходящий для веселья момент. Но очень уж забавный вид был у Саввы. Как у схватившего самую крупную крошку воробья. Довольный.

– Я слышу насос, – вдруг сказал Джонг, и все, прислушавшись, тут же почувствовали гудящую вибрацию. Ещё с той стороны тянуло ощущением, что это вибрирует, плотоядно ухая, огромное неопрятное животное.

– Он наверняка охраняется ребятами поопытнее, – Джонг, оставив в покое дверь, ринулся прямо по курсу к этому звуку, они непроизвольно поспешили за ним. – Наше оружие – внезапность и страстное желание добраться до выхода. Подчёркиваю – именно страстное желание.

– Ну да, эти трансы … Видели, какие они, мягко говоря, вялые? – кивнул Савва.

– Нет страсти, нет цели, – назидательно произнесла Лив. – Нет цели, нет энергии.

– Быстрее уже, – рявкнул Джонг. – Философы…

Вовремя.

Сзади бухнуло.

Сразу же ещё раз.

И ещё.

Дверь выбивали, и Лив не слышала, а скорее ощущала, как узлы, накрученные Саввой, натянулись в напряжении, и хлопчатобумажная белая ткань с треском надрывается. Сначала чуть-чуть, затем прорехи расползаются, пожирая нетронутые нити. Очевидно, тряпичные узлы не могли долго сдерживать натиск. Даже тряпичных кукол, если этих кукол было очень много.

Беглецы ускорили ход по очередному, привычному уже подвальному коридору, и вскоре за нагромождением труб показался ещё один зал. Вернее, на фоне ржавчины и серости пятнами замелькали белые халаты.

Ещё чуть-чуть и беглецы вылетели к этому залу, где в самом центре восьмигранной площадки прямо в полу зияла огромная, закругленная сама на себя щель. Над щелью ухало и бухало сердце огромного паука, к которому шли все эти многочисленные трубы. И металлические, и гибкие. К этому пульсирующему агрегату тянулись прозрачные змеевидные шланги. Всё та же непонятная для Лив субстанция – то ли сгущенный пар, то ли распаренная жидкость, – пузырилась и клубилась в них.

– Вы помните? Напор, натиск, страсть? – прошептал Джонг. Конечно, он первый заметил то, что могло быть выходом. Но с вариациями. Потому как, кроме этой щели, прямо над ней в стене, была ещё и круглая дверца в половину человеческого роста.

На размышление у него была всего доля секунды, поэтому он сразу бросился к круглому небольшому входу, прикрытому круглой же задвижкой. Как танк, давя всех, кто оказывался на его пути. Растерянные лаборанты как-то очень охотно расступились, и Лив с Саввой кинулись вслед за своим спутником. Девушка оглянулась на приближающийся топот, и поняла, что преследователи прорвали узлы, и преследуют их уже совсем близко. Мелькнули чёрные плащи --за ними гнались на этот раз не безвольные тряпичные лаборанты, а настоящие мастера искать, догонять и хватать – юххи. Это было уже совсем нехорошо. Беспрецедентно плохо.