– Но другого выхода нет, – ласково сказал Джонг. – Иногда просто идти, не зная куда, это подвиг.

И это было хуже всего. То, что он так заботливо говорит такие слова, сейчас самые жуткие для Лив. Она собрала всё, что ещё оставалось бойцовского на дне измученного организма, и кивнула:

– Этот мир не для нежных.

– Так и есть, – ответил Джонг.

Прошло пять минут, десять, полчаса. Савва не появлялся. Это было плохо. Очень плохо. Они, наверное, поняли это сразу, но какая-то надежда на то, что он, по своему обыкновению над ними просто издевается, ещё теплилась. Лив и Джонг, согреваясь тяжёлым теплом друг друга, слушали, как в ржавой влажной тишине гипотетические принцы плюхаются на густое дно.

Минут через сорок окончательно стало ясно: что-то случилось.

– Мне кажется, – хрипло произнёс Джонг, – мы должны вернуться. Или ты можешь подождать меня тут. Постараюсь быстро.

Лив отчаянно вцепилась в него:

– Ну, уж нет. Если пропадешь ещё и ты, это будет полная катастрофа. Вместе. Вернёмся вместе.

Она перехватила его озабоченный взгляд и сказала, вложив в голос как можно больше уверенности:

– Я справлюсь.

Усталые путники побрели назад, время от времени выкрикивая саввино имя. Конечно, никаких опознавательных знаков то место, где они видели его в последний раз, не имело.

– Это где-то здесь, да? – спросила Лив, ориентируясь на смутные временные ощущения.

– Наверное, – пожал плечами Джонг. – Я шел за тобой восемь делений по два. Возвращались мы тоже, примерно, столько же.

– Минут пятнадцать, – перевела Лив для себя его систему исчисления. – У меня такое же чувство. Жаль, мобильный оставила в этой чёртовой Пихтовке.

Она в первый раз вспомнила об оставленном телефоне. А так же, прицепом, о вещах, кошельке и документах. Хотя мало чего из этого ей пригодилось в этой огромной ржавой трубе, но вот куртка бы сейчас точно не помешала.

– Что будем делать? – помолчав, спросила она Джонга. И без того безнадежная ситуация становилась просто патовой.

– Ты не расстраивайся, – сказал её спутник. – Но мне кажется, что твой друг просто – фьють!

Он мазнул ладонью по воздуху, словно отгонял мух.

– Что значит «фьють»? – Лив не поняла его жест.

– Он улетел, Оливия. И не обещал вернуться. Я почти в этом уверен.

– Ты что?! Савва не мог нас здесь так бросить. И даже если улетел, скорее всего, он может посмотреть, что там впереди и вернуться.

– Почему же он не сделал этого раньше? Когда мы только попали в этот проклятый коллектор? Почему нас не предупредил? Прости, Оливия, но насколько я понимаю, этот щегол всегда так поступает в сложных ситуациях. Разве в первый раз он тебя бросает таким образом?

– Там были разные обстоятельства, – не сдавалась и не сдавала Савву Лив, – в которых он не мог поступить иначе. Но всё равно он ведь потом находил меня. И помогал. Пусть и не всегда адекватным образом.

Она немного подумала и добавила:

– Вернее, всегда неадекватным образом. А вот ты...

Она в упор посмотрела на Джонга:

– Вот давай разберёмся, что с тобой! Почему ты напал на нас на фиолетовой границе? «Они»… Кто и что обещал за такое предательство?

– Это было не предательство! И разве сейчас время вспоминать старые обиды?

– О, нет, – Лив вошла в раж. – Не отвертишься. Самое время. Идти нам некуда, Савва пропал. Свободных минут – просто вагон и маленькая тележка. Говори.

Джонг, который, казалось, совершенно не чувствовал себя предателем, возмущённо дёрнул головой:

– Что?! Я говорил уже, что спасал тебя! Меня нашли юххи, это было очевидно, что они меня найдут. Пришли с соглашением от монахини, где мне был обещан пост в управлении. Это невероятная честь, между прочим. Рядом с монахиней работают только особенные банхалы. Вот ты это не знала?

– Да уж, куда мне...

– Этот пост предложили мне. За то, что найду вас с этим птенчиком. Юххи знали, что могу, потому что у нас с тобой уже была пусть слабенькая и хиленькая, но связь. А их приёмники кто-то глушил, когда дело касалось тебя. Всё, что требовалось, это найти и вернуть Оливию Матвееву из Ириды в Пихтовку. Но я не стал ничего подписывать. Потому что не хотел оставаться на Ириде. Решил так сразу, на главной площади. Когда Ма…

Он осёкся, сглотнул нервно, но тут же продолжил:

– Поэтому заключил предварительное устное соглашение, чтобы меня хоть на время оставили в покое, и пошел тебя искать.

– Ага, с арбалетом наперевес... Спаситель, мать твою...

Лив понимала, что не стоило ей ругаться столь некрасивым образом, но тяжёлые времена требовали подобающего лексикона.

– Какую мать? – не понял Джонг. – Какой арбалет? У меня был только одноразовый переключатель. Нужно было просто переключить с Ириды в Пихтовку. Одно движение руки, секундное дело. Сама же хотела найти своего воробья и вернуться. Ты нашла, я вернул. В чём проблема?