Она выглянула в окно, и увидела Савву, который уже увлеченно крутился вокруг джипа. Девушка обрадовалась ещё больше. Судя по сосредоточенному виду, он был настроен серьезно. Накинув куртку и с трудом натянув ботинки, Лив шагнула за порог навстречу новому дню и такой долгожданной дороге домой.

Савва приник к правой передней шине, которую, очевидно, только что накачал. Он вслушивался во что-то, в данный момент понятное только ему самому. На просохшем за последние сутки ковре из слежавшихся стружек и иголок в полной боевой готовности гордо смотрел в ярко синее небо компрессор. От его металлического корпуса победоносно шныряли в разные стороны все те же вездесущие солнечные зайчики.

— Привет! — издалека закричала Лив Савве, и заторопилась к нему по чуть натоптанной тропинке, все ещё припадая на больную ногу. Ей очень хотелось принять участие в созидательном действе.

Савва махнул рукой, обозначив, что заметил её присутствие, и опять сосредоточенно приник к шине.

— Вроде, не пропускает, — с сомнением в голосе наконец-то произнёс он.

— Слушай, — Лив тронула носком ботинка корпус компрессора, — а почему ты сразу к этому вашему изобретателю не пошел? Ещё в первый же день? Ты же знал, что у него эта штуковина имеется.

Савва вздохнул и выпрямился.

— Потому...

— Тоже мне, ответ, — фыркнула девушка. — Я, таким образом, тебе хоть теорему Ферма докажу. Почему? Потому...

Передразнила Савву.

Он почему-то промолчал, не стал спорить, и даже, по своему обыкновению, нудеть. Но Лив не собиралась отступать.

— Такие странные вещи говорил...

Она хитро посмотрела на спину Саввы, применив старинный прием крючка и паузы, чтобы вызвать любопытство собеседника, но тот опять запыхтел и с повышенным вниманием нагнулся к шине. Тогда девушка продолжила.

— Говорил, что в вашем поселке живут сломанные игрушки.

— Какие игрушки? — не выдержал Савва.

— Божественные. Сломанные и выброшенные.

Несмотря на то, что парень так и не обернулся, Лив заметила, что шея его медленно наливается злобным бордовым оттенком. Савва явно злился, хотя изо всех сил сдерживал себя.

— И, знаешь, мне кажется, что он если и сумасшедший, то не во всём.

Савва резко обернулся и прямо посмотрел на неё. Глаза у него были не злые, а грустные.

— Он не в себе, Лив. Конечно, для поселка очень много сделал, но у него же голоса в голове говорят. Они ему, скажут, например, что ты — кикимора болотная, он в тебя плеваться начнёт. Про меня что-то подобное думает. Поэтому я к нему и не хотел идти. И насос этот, он же тебе нужен. По-моему, все правильно и логично. А ты больше больных людей слушай! И так самой всякая чушь мерещится...

— Так ты его боишься? — Ничего не могло испортить Лив настроение в такой чудесный день. — Боишься, боишься...

— Боюсь, — неожиданно сразу и коротко признался Савва, и опять отвернулся.

Лив стало его жалко. «Он же на самом деле совсем неплохой парень. Нравственный вот, всё-таки заботливый, — подумала она. — Кормил меня, поил, из леса на руках вынес. Я уеду сейчас или чуть позже, но все равно уеду. Домой, к ярким фонарям, шуму бесконечного потока машин на улицах, горячей пенной ванне, новым сериям „Люцифера“ на „Сизонвар“. А он останется тут. И скоро зима».

— Скоро зима, — повторил за Лив, словно услышал её мысли Савва. И девушка даже не удивилась.

— Я ненавижу зиму, — призналась она.

Он вдруг по-детски, очень ясно улыбнулся. У Лив даже сердце зашлось от улыбки, которой он засветился изнутри.

— Ты знала, что раньше было слово такое слово «навидеть»? Это значит, смотреть с удовольствием.

— Нет, а что?

— «Ненавидеть» — обратная сторона его сторона. А вообще, это так просто. Я навижу зиму.

— А как тут зимой? — спросила она, присаживаясь на корточки. Ей захотелось быть к нему поближе.

— Зимой? Нормально. — Савва коротко глянул на неё. — Скоро ребята приедут. Работа начнётся. Если только... Если вы лесосеку не закроете.

— От меня мало что зависит, — призналась Лив ему. Больше не нужно было строить из себя неподкупное лицо официального органа. Да и не хотелось. — Это другие люди решают. Я только сверяю цифры и докладываю. А цифры... Они сами за себя все говорят. Вне зависимости от чувств и эмоций человека. Я ... навижу цифры поэтому.

— Ты любишь считать, да? Я заметил.

Лив кивнула. Он больше почувствовал, чем увидел этот мимолетный кивок.

— А ты?

— Нет, — ответил Савва. — Цифрами питается время.