Первые сумерки уже упали на тихий посёлок, который всё же немного повеселел и оживился с приездом новых людей. Это не выражалось чем-то видимым, просто витало в воздухе. Лив вдохнула сухой осенний ветер, и вдруг распаренной кожей ощутила некую странность. Она повернулась туда, откуда тягуче и удушающее шло ощущение чуждого и напряжённого. Молчаливая тревога стелилась по траве со стороны конторы. Лив чуть прищурилась и увидела, что вокруг дома сидят нахохлившиеся птицы. Они расположились прямо на земле — обречённые, молчаливые, внимательные, их было много, и все они были разные.

Лив не очень разбиралась в видах птиц, вернее, не разбиралась в них совсем. Кроме того, вся эта огромная стая находилась достаточно далеко. Но она поняла, что там были и воробьи (их Лив знала наверняка), и серые птицы покрупнее, и чёрные, совсем большие. Девушка зажмурилась, снова открыла глаза. Птицы всё так же сидели на том же месте. «Мне опять кажется, мне всё это кажется, — сказала она себе, прибавляя ходу на тропинке, которая вела из бани в Лерин дом. — И этому явно есть какое-нибудь разумное объяснение».

Девушка залетела в комнату немного перепуганная только что увиденной картиной безмолвных птиц, расположившихся пёстрым, разномастным ковром на земле, и замерла. Стол был празднично накрыт, комната освещалась мягким отблеском многочисленных свеч, стоявших везде, где только можно, в витых старинных канделябрах.

За столом сидели Фарс, Савва, Лера и ещё одно существо, в котором, несмотря на капюшон дождевика, надвинутый на лицо, Лив сразу же узнала минотавра из леса. Она застыла с разбега на пороге, поддерживая одной рукой штаны, так как один отворот размотался, и штанина волочилась по полу. Мысль о том, что компания, собравшаяся за столом, была очень прилично одета (может, только за исключением большого лесного бугая), а она с мокрыми, растрепанными волосами, в нелепой чужой одежде и совершенно не подготовлена для такого торжественного ужина.

— Проходи, Оливия, — ласково произнёс Фарс, и Лера радостно улыбнулась ей навстречу. Савва молчал, но вид у него был всё такой же недовольный с тех пор, как они увидели въезжающий в посёлок Уазик. Лив, помешкав секунду, неловко, боком, протелепалась к столу и села на свободный стул, стараясь казаться, как можно незаметнее, хотя это, конечно, было совершенно невозможно. Все, кроме Саввы, смотрели на Лив.

Фарс, свободно откинувшийся на стул, заложил ногу за ногу, мягкий белый пуловер с открытым горлом, воротничок светлой офисной рубашки — такой чуть небрежный, но все же профессорский стиль. Чтобы быть ближе к студентам, и в то же время, хоть немного, но выделяться.

Лера, неестественная в армейской выправке, уже не в халате, совсем нет — юбка и блуза, белая, чуть тронутая скромным кружевом по круглому провансальскому воротничку, словно случайно попавшему сюда из прошлого века.

Всё ещё пугающее существо, закрытое плащом. Его лица Лив не видела, но сосредоточенная тишина, которая шла от мрачной и даже фатальной фигуры, не давала возможности не заметить это нечто, которое сидело здесь и проявляло явный интерес к девушке.

— Кстати, познакомьтесь, — светским голосом произнёс Фарс. Кажется, что его совершенно не волновала напряженная обстановка за столом.

— Оливия. Михаил. Для друзей он просто Миня. Не очень любит свое полное имя, — чуть насмешливо и доверительно сообщил хозяин девушке. Лера дружелюбно хмыкнула.

Лив кивнула, заставила себя посмотреть на сидящего напротив мужчину. Он встрепенулся, словно вышел из глубокой задумчивости, и откинул капюшон. Набухшее огромным бордовым отёком лицо, действительно очень напоминало бычью морду. Раздавшийся на пол-лица нос странной четырехугольной формы, маленькие пронзительные глазки под нависшими веками. Под капюшоном оказалась шерстяная шапочка, которая топорщилась на голове, будто под ней и в самом деле скрывались рога. «Это мне кажется, это просто такая форма шапки, — уже больше по привычке быстро заговорила внутри себя Лив. — Этому, наверняка, есть разумное объяснение». Она скривила губы в улыбке и выдавила с явной и отчаянной ложью:

— Очень приятно.

Ей не было приятно. Совсем. И от этого знакомства, и от ситуации вообще. Единственное, чего ей страстно хотелось в этот момент — ни за что и ни при каких обстоятельствах больше не встречаться ни с Фарсом, ни вообще с его компанией. Наверное, хозяин посёлка это понимал. Потому что смотрел на неё с яростным удовольствием. Немного даже любуясь, но не как приятной женщиной, а как вещью, которую только что купил и вот убедился, что не прогадал. Забавляясь, Фарс прервал затянувшуюся паузу:

— Думаю, мы можем приступать к еде. Савва, позаботься о бокалах наших дам.

Удивительно, но под взглядом Фарса Лив незаметно для себя переставала волноваться. Новая волна обожания накрывала её, она чувствовала, что это совершенно неправильное ощущение, это был какой-то гипноз, в который девушка погружалась помимо своей воли. Лив уже практически весело посмотрела на Савву, хмуро подливавшего ей вино в бокал, и вдруг совсем неожиданно для себя предложила:

— А давайте позовем того старичка, что на отшибе живет? Изобретателя. Геннадия...