Она задумалась, вспоминая, и не заметила напряжения, которое вызвало её предложение...

— Геннадия ... Леонидовича? Лаврентьевича...

— Леонтьевича, — буркнул Савва.

— Только думаю, не стоит его звать, — сказала мягко Лера.

— Как пить дать, испортит компанию, — вдруг неожиданно мягким баритоном произнёс Миня. Лив вздрогнула от неожиданности, но тут же опять впала в благодушное состояние. Что-то в её душе ещё продолжало бороться, из глубин разума пыталась пробиться мысль: она в трансе, словно кролик, которого собирается проглотить удав. Но под взглядом Фарса последние доводы интуиции растворялись. Лив взяла бокал и сделала большой глоток вина. Оно оказалось довольно крепким, но так же и очень вкусным. Сладким, с терпким виноградным послевкусием. Изабелла, да? Такое послевкусие даёт только изабелла.

— Ну и ладно, — сказала она, подумав, что, действительно, «ну и ладно». — Я просто подумала, что он там один сидит, как сыч...

Сказала и тут же испугалась.

— Это так говорится, образно...

Компания явно была не в восторге от упоминания имени изобретателя. Но Лив уже успела захмелеть, поэтому эти нюансы её уже не очень волновали. В смысле, что она ещё отмечала их про себя, но исправлять какие-то неловкости ей было абсолютно незачем.

— Нет, ну, правда... А вот, кстати, сыч, это же птица какая-то? — Лив подцепила на вилку горку свеклы из салата, который казался селёдкой под шубой, и, не оглядываясь на окружающих, отправила себе в рот. — У вас вокруг конторы целая армия птиц сейчас сидит. Это как-то ... Странно.

Салат оказался вовсе не из свеклы, и селёдки там не было и в помине. Язык и нёбо обожгло острым овощем неизвестного происхождения. Лив закашлялась от неожиданности, а затем быстро глотнула ещё из бокала и почему-то глупо рассмеялось. Нечеловеческое обаяние Фарса и несколько глотков вина на неё подействовали совершенно неожиданным образом.

— Птицы? — задумчиво произнёс Фарс. — Птицы — это хорошо. Это просто великолепно. А ты их любишь, Оливия?

— Кого? Птиц? — весело удивилась девушка. — Я к ним, скорее, равнодушна. Да, точно. Абсолютна равнодушна.

Негодующие взгляды, которые метал в неё Савва, она просто игнорировала.

— О, это очень печально, — всё тем же тоном, практически на одной ноте, проговорил Фарс. Он мягко посмотрел в сторону своего помощника. — Савва, успокойся. Ничего из ряда вон выходящего не случится.

— Почему — печально? — удивилась Лив, глянув на присмиревшего Савву. Парень промолчал. И уже не смотрел на неё, уставился, не отрываясь, в свою тарелку. Она, кстати, была пустая, его тарелка, мимоходом отметила про себя Лив, и тут же об этом забыла. — Так почему печально?

— Тогда вы не сможете в полной мере насладиться нашей птичьей охотой, — Фарс покачал головой, печалясь, что девушка сама себя сознательно лишает такого удовольствия.

— Я никогда не слышала о птичьей охоте, — сказала Лив, и сделала ещё несколько глотков вина. Оно нравилось ей всё больше и больше. — Вино у вас прекрасное.

— Коллекционное, — сказала Лера с гордостью. И посмотрела на Фарса. Он продолжил, словно не услышал.

— Птичья охота — это наше гениальное изобретение. И одно из немногих развлечений, которые у нас здесь есть. Только прошу не путать — это не имеет никакого отношения к охоте соколиной. Отнесись к этому серьезно, Оливия.

— Почему?

— Потому что ты не можешь этого пропустить. Я просто настаиваю на том, чтобы ты не просто присутствовала, но ещё и участвовала в ней.

— Каким образом? — удивилась девушка. — А если я не хочу?

— А из вежливости? — вмешалась Лера. Фарс сделал в её сторону предупреждающий знак рукой, и она замолчала.

— Ты получишь удовольствие, — с нажимом сказал он, и Лив в ту же минуту почувствовала, что она просто обязана получить это удовольствие. Поэтому тут же согласно кивнула.

— Конечно. Почему бы нет?

— Нет! — Савва вскочил с места. — Не надо охоты, Фарс! Хотя бы сейчас не надо.

Фарс посмотрел на него свысока, хотя он сидел, а Савва стоял. Но взгляд все равно был такой — свысока, машинально отметила про себя Лив.

— Савва, никто ничего отменять не будет, — сказал хозяин, и парень затух, сел на место. — Ты же прекрасно понимаешь, что лабиринт построен, и это больше не обсуждается.

— Почему? — с какой-то вселенской тоской в голосе спросил Савва. — Ну, почему это никогда не обсуждается? Хотя бы раз. Всего один раз, Фарс...

— Мы получили товар, так ведь? И ты понимаешь, что за него нужно заплатить? Да или нет?

В глазах Саввы плескалось нечеловеческое отчаяние.

— Может, кто-то другой, а? Лера, — он повернулся к сестре. — Ты же можешь подождать немного?

Лера пожала плечами:

— Нет. Я бы могла, но вот покупатель... Нет, он не будет ждать. Ты же знаешь это? Да или нет?

Она повторила последний вопрос абсолютно тем же тоном, что и Фарс.

— Нет товара, нет времени, — пожал плечами Фарс. — По-моему, тут спорить вообще не о чем.