– Одиннадцать сейчас. Я тебе такси вызову.

– Почему одиннадцать? Я думала, что тут только до десяти зал работает!

Он потряс ключами и пояснил:

– Я попросил.

– Я сама... такси вызову, - то ли с испугом, то ли с напряжением сказала она. А он понял - денег на такси у нее, наверное, и нет.

– Уже набираю.

Он проводил ее до машины и при этом они не перемолвились ни словом. Заплатил, игнорируя ее слабые протесты, мол, его ошибка, ему и платить, и чтобы она не вздумала вернуть деньги - он не возьмет.

Днем он ощущал ее взгляды, вероятно, думает, что он ненормальный - решил он. Пусть, все равно недалеко от истины, да и сама она недалеко ушла. Он продолжал делать вид будто не замечает ее: не было у него времени на что-либо другое помимо исследования. Он должен был довести их до победного конца - иного выхода не было. А вскоре у него начались проблемы с куратором, словно и без того забот не хватало.

...

Евгения Викторовна уже собрала команды из своих групп и сказала, что дополнительные занятия будут два раза в неделю, объявив дату первого. Вот тогда и начались первые проблемы с работой. Работа уже не была такой необходимостью. Каждую неделю к ней приходила мама, рассказывала как дела, расспрашивала об учебе и даже, может быть, радовалась за успехи дочери. Она оставляла ей деньги. Сначала Афина отказывалась, и мать не настаивала, но потом стала настаивать. А девушка все равно не могла брать их, да и не нужно было. Ей хватало стипендии и того, что она зарабатывала.

Афина двояко относилась к визитам матери. Она была рада ее видеть, но каждый раз повисало напряженное молчание. Каждый раз она бесцеремонно разглядывала убогую комнатушку: потрепанный диван, простые стулья, выцветшие обои. Как-то она спросила, нет ли тут тараканов, Афина рассмеялась, сказала, что нет; а не беспокоят ли соседи - нет. Девушка все ждала, возможно надеялась, что та предложит вернуться домой, хотя знала уже, что откажется. Но предложения этого не следовало. Афина так же не решалась спросить, что сделали с той квартирой, которую купили для нее. Молчание затягивалось, тогда мама вставала, говорила, что ей пара и уходила. И этот уход каждый раз сопровождался чувством облегчения, словно неприятный долг был выполнен, груз сброшен на одну неделю.

В начале октября в один пасмурный день, кажется, была среда, Афину от учебника оторвал звонок по телефону. Девушка недоверчиво покосилась на него, ей редко звонили - иногда одногруппницы, но обычно Артем. Но в тот раз юноша сидел рядом, а ребята только разошлись по домам после последней пары. Звонила одна из бывших одноклассниц, звала на встречу. А почему бы нет? Можно позволить себе расслабиться, отдохнуть хотя бы раз. Конечно, друзей среди них не было, единственный кому она могла позвонить в тяжелое время - это Петр, друг детства, но и ему звонить не захотелось. Но просто отдохнуть, собраться вместе, провести время весело - было самое оно. К тому же Афина искренне надеялась, что увидит Петра Петровича, как она называла его в шутку. Они учились в одном классе, и дружили с самого раннего детства. И все же странно, что он ни разу не позвонил за лето. Возможно, уезжал. Да, вспомнила девушка. Он же хотел поехать поступать в Москву. Наверно поступил. Тогда он вряд ли будет. Жалко, конечно.

И все-таки он там был. Тот самый Петя - нескромный, отчаянно веселый, и такой знакомый. Он был рад ее видеть, даже слишком рад.

Сначала они с группой сходили в кино, на какой-то ужастик. Афина не любила фильмы ужасов и просидела большую часть сосредоточившись на поп-корме и ловя суть фильма в пробегающих по гладкому потолку разноцветных бликах и вспышках. Где-то на середине фильма ее руку накрыла теплая рука Пети, она посмотрела на него, а он ответил, легким пожатием пальцев. Это было приятно. Стало даже как-то уютно и больше не пугали ни женские крики, раздающиеся внезапно, отчаянно из тишины, ни страшные звенящие звуки металлических инструментов, ни громкая тяжелая музыка, сопровождающая, как правило, моменты погони.

Потом фильм закончился, и с громкими восторженными возгласами шумная компания отправилась в престижный небольшой ресторанчик. Все наперебой обсуждали фильм пока шли по знакомой дороге, сквозь темноту осеннего вечера.

– А тебе понравился фильм?
– спросил он.

– Ей понравилось кое-что другое, - встряла Света. Но она ошиблась. Афина лишь наслаждалась выходным. Учебу она, разумеется, любила, но всему ведь есть предел. К тому же это был единственный вечер, когда она не вспоминала об Игоре.

Однако Петр обнял Афину за плечи, прижал к себе и даже поцеловал в щеку. Ребята одобряюще заулюлюкали: "Давно пора. Чего так долго тянули? А мы уже решили было, что не дождемся". Афина засмущалась, но волнения не было, оно возникло, потом спустя два часа, когда Петя предложил ей прогуляться вдвоем, чтобы побыть наедине.

Они шли по знакомой аллее, парень держал в руке ее холодную ручку и согревал своим теплом. Было хорошо, спокойно, тихо, нежно.

– А ты изменилась за эти месяцы.

– Сильно?

– Не узнать.

– Как?

– Стала взрослее. И одеваешься иначе, и перестала краситься. Должен признаться, скучаю по твоим юбкам.

– Обязательно одену в следующий раз.

– Ради меня?

Афина не ответила, только улыбнулась. Петя остановился и обнял ее. Она замерла. Никогда еще никто ее не целовал. И легкое волнение, приятное напряжение, почти тоскливое ожидание заполнили ее всю до остатка, не оставив места ни для чего больше. Но он не торопился. Сначала поцеловал в щечку, потом шепнул в ухо "ты такая красивая". Волнение обострилось, и тогда он коснулся влажными горячими губами ее губ. Волнение осыпалось, напряжение охладело, ожидание не оправдалось. Это было неприятно. И когда он оторвался, чтобы погладить по щеке и спросить: "Ведь я у тебя первый" - а потом опять припасть к ее губам, она ловко увернулась от поцелуя, обняв его. Он спросил более настойчиво: "Я первый? Да? Скажи". Ей пришлось сказать. Да, он был первый, кто поцеловал ее.