Хотя и в моем скудно-консервативном гардеробе есть красивые вещи, которые, увы, я ношу редко, и только по серьезному поводу. Так же и с украшениями и аксессуарами — они есть, но бережно хранятся в шкатулке. Ограничиваюсь я серебряными гвоздиками-бабочками и иногда таким же кулоном на серебряной же цепочке и золотым кольцом с маленьким светло-сиреневым камушком. Есть у меня и парочка дорогих заколок, одну из которых — черный зажим с россыпью серебристых цветов-камушков — и пришлось сегодня достать с самых глубин шкатулки. Впрочем, пока заколка отправилась в сумку, вместе с расческой и косметичкой — хотя последнее получилось как-то само по себе.

Когда часы показывали 7:35, я выбежала из дома, на ходу завязывая шарф и натягивая шапку. Выбежав из подъезда по ступенькам (7 этаж это еще не приговор, а лифты я не переношу), я рванула в сторону школы, старательно избегая при этом замерзших луж. Метров сто это получалось, пока нога не ступила на лед, совершенно не заметный под припавшим снегом. А дальше все происходило как в плохой комедии: я поехала вперед, кое-как удерживая равновесие и не падая на свой многострадальный зад, и тут, словно в качестве дежурной благодати, мимо меня прошел кто-то в темно-серой куртке. Вот уж не знаю, собирался ли этот человек мне помочь, или просто обходил лед, но я тут же ухватилась за его руку, стараясь восстановить равновесие. Не получилось: парень — а это оказался парень — не просто не помог мне удержаться, а еще и упал сам, к счастью, не на меня. Раздалось приглушенное ругательство, и я замерла, стараясь слиться со снегом: мне повезло ухватиться ни за кого иного, как за Диму Воронцова.

— И что это было? — чуть громче, чем следовало, спросил он, поднимаясь и отряхиваясь от снега. И, что еще больше меня удивило, он, став на твердый асфальт, тут же протянул руку мне, помогая подняться. — О, Белка, какая встреча! Это такое приветствие — кидать людей на снег? А еще отличница…

— Извини, я случайно, — с неприкрытым раздражением ответила я, отряхиваясь от снега. — И моя успеваемость тут совершенно не причем!

— Да, да, я это уже слышал, — Дима подобрал мою сумку и тут же протянул мне, присвистнув: — Ты, что, все учебники носишь?

— Не все. Только три, — чуть насупившись, ответила я и отошла подальше от льда. Вообще, моя сумка — больная тема: даже если там будут одни тетради, она все равно будет совсем не легкой, будто там кирпичи лежат. Иногда мне кажется, что так оно и есть. Хотя, сегодня добавилась еще и косметичка… надеюсь, я ее не разбила! И еще надеюсь, что с телефоном тоже все в порядке — ему ведь только два месяца, а после такого падения мало ли что может произойти.

Я мигом достала из кармана черный чехол с блестящим узором, вытащила новенькую Nokia, удостоверилась, что все в порядке, и тихо выругалась, увидев, который час.

— Ого, ты знаешь такие слова, — снова присвистнул все еще стоящий рядом парень.

— Представь себе. А ты еще не знаешь, что мы вообще-то опаздываем. Мне-то как-то все равно, у меня спецкурс, а у вас, если я правильно помню, физика. Софья Михайловна всегда спрашивает опоздавших… — не преминула напомнить я общеизвестный факт, надеясь, что это подействует. И voila! — Воронцов тут же сдвинулся с места по направлению к школе, но, едва сделав пару шагов, повернулся ко мне.

— Рыжая, ты идешь?

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и пойти следом. О заколке я вспомнила только когда заняла свое место в классе.

— Слушай, Рит, а сходи со мной к Саше, — жалобным голосом начала Катя, подойдя к моей парте на большой перемене. При этом вид ее был несколько… смущенный? Катька Щербатова — и смущается?! Мир перевернулся с ног на голову, не иначе.

— К какому Саше? — скорее для проформы спросила я, и так понимая, что речь идет о Керне из 11-Ф.

— Угадай, — чуть раздраженно ответила Катя, но тут же сникла: — Ладно, прости. Ну сходи, тебе тяжело пройтись?

— Да нет, не тяжело, — я лишь пожала плечами и поднялась с места, лишь чуть похлопав бывшую (а бывшую ли?) подругу по плечу, когда та радостно обняла меня.

Вообще, у нас с этой своеобразной девушкой отношения весьма странные, необычные. Раньше мы дружили, были прямо не разлей вода, а к девятому классу как-то разошлись по своим компаниям: Катя — к друзьям раннего детства, а я — к книгам, музыке и разным конкурсам и олимпиадам, которые порой не оставляли времени ни на что другое. Да и, если честно, не интересно мне все это: в компаниях я чувствую себя лишней, веду себя полностью противоположно другим девчонкам — ни с кем не заигрываю, никого не достаю, спокойно реагирую на любые поползновения в свою сторону; да и не приемлю другие атрибуты типичных вечеров молодежи вроде выпивки, сигарет, клубняка и хренового русского рэпа. Знаю, что это не все — но другие компании мне еще не попадались.

Но с Щербатовой всегда было несколько иначе. Она красивая и далеко не глупая, из обеспеченной семьи, но никогда не задирает нос и не ведет себя как «королевы» нашего класса. С ней можно поговорить на самые разные темы, чем я и занимаюсь довольно часто, с ней можно пройтись по магазинам или просто прогуляться, она не станет унижать. А вот оскорбить или высмеять — ненамеренно — может в любой момент, но такая уж она от природы — не слишком знакома с чувством такта. Отчасти поэтому мы с ней в последнее время почти перестали общаться, хотя, когда она звонит спросить домашку, можем проболтать хоть час.