– - Не знаю, -- голос Инирии звучал глухо сквозь пелену сна, навалившегося на Тэйда.
– - Сыро и неуютно здесь.

– - А мне нормально, -- глухо промычал юноша. Он перевернулся на бок и, окончательно наплевав на боль от вериг, свернулся калачиком.

– - Ты что, спишь? Ужинать будешь?
– - спросил дауларец.

– - Оставь его в покое, Нёт.
– - Инирия подбрасывала на ладони кубик, тот что выиграла у Тэйда в подземелье.
– - Не пойму, отчего он тяжелый такой. И руна Уино, сколько ни кидаю, ни разу не выпала.

– - Дай попробую, -- проявил интерес Саима.

Инирия бросила ему камень.

Онталар поймал, повертел в пальцах, внимательно разглядывая символы. Метнул раз, второй, третий, четвёртый...

– - Да чтоб тебя!
– - прорезалось у него азартное где-то на третьем десятке бросков.

– - Вот и я о том же, -- задумчиво постукивая пальцем по губам, сказала Инирия.
– - Странный камень. Что-то в нём есть такого...

– - А ты брось его хитро через локоток, как камуны бросают. Али не умеешь?

Они обернулись.

В проёме, опершись одной рукой о косяк, стоял невысокий, щуплый, лохматый мужичок с красными глазами. Он поднял чёрную от копоти ладонь в приветственном жесте и безбоязненно шагнул внутрь.

– - Куамбас углежог я. Тута, в Жигарях живу, что в Заовражье. Я вас с холма приметил. Чёй-та, думаю, за незнакомцы здесь лазят, малину мою обирают, вот и пошёл за вами, спросить-полюбопытствовать, мож надоть чего? Медку там или жратвы малость. Излишки сбагрить, денежку заработать. Может, убить кого надо, говорите, не стесняйтесь. Деньги-то есть у вас?

– - Какой мёд? Какая малина? Ты чего несёшь? Зима на носу, -- приподнялся на локтях Тэйд.

– - И что значит "кого-нибудь убить"?
– - спросил Нёт.

– - Шучу я. Чего ты вскочил, сядь уже. Меч, вижу, у тебя, да и сам кого хошь убьёшь. Не пойму только, чёй-то вы в этот гадюшник залезли, али умишком Великие вас не одарили? Этот чего валяется? Больной? Заразный?!!

– - Сам ты, -- вступился за Тэйда Нёт.
– - Чего надо тебе?
– - он поспешно дёрнул к себе суму, к которой тянулись кривые Куамбасовы руки.

Инирия молчала и, слегка повернув голову, исподлобья следила за непрошеным гостем.

– - Да ладно тебе, -- переступил с ноги на ногу углежог Куамбас.
– - Вы бы шли отсюда, я тута одну ночку как-то сподобился переночевать, так до сих пор в дождливый день спину ни согнуть, ни выпрямить, так и хожу, как тележный обод, и рука высоко не поднимается, ступор в плече, хоть волком вой. А ты, девка, совсем мозга лишилась, застудиться хочешь? Детей кто за тебя рожать будет? Я или Рутька моя? И не помышляй, не бывать тому, -- на полном серьёзе отрезал он.
– - Чего молчишь, девка? Хорош глазолупничать.

Инирия встала и будто невзначай лязгнула кинжалом. Куамбас тут же замолк, стоял теперь, дико вращая воспалёнными глазами и поджав гусиной гузкой чёрные от сажи губы.

– - Куамбас говоришь?
– - засомневался Саима.
– - Углежог из Заовражья? Случайно нас приметил и пошёл следом?

– - Так и было.

– - Что за Жигари?
– - спросила Инирия.
– - Не знаю таких.

– - Так и не мудрено, сошла на нет моя деревенька -- полторы избы, две из них пустуют. Одно название и осталось. Зато теперь, когда в округе никого, можно уголь вовсю жечь...

– - Углежог значит? А чего дымов не видно?

– - Три стога на жёсткий прожог наново ставим. А красноугольная яма уже десятый день пыхтит, только с неё дыму почти нет, да и быть не должно.

– - А запах?
– - спросил Нёт.

– - Так вы со стороны гор шли, зайди от пустошей, под ветер, будет те и запах, и слёзы в глазах, и сопли до пупа.

– - Ага... ну присядь, что ли, углежог, поговорим, -- предложила Инирия.

– - Да нечего мне с вами тут рассиживаться, говорю же, от местного климата у меня ломота в кости. Надо вам, так у меня можно переночевать, там и языки чесать сподручнее под винцо тыковичное... тут ходьбы-то меньше часа... под горочку, опять же. Ясен пень, обихожу вас не задарма, хором не обещаю, но ужин и теплая постель будут... а нет, так оставайтесь с Великими, а я пойду, чего высиживать-то, скоро стемнеет.

– - И сколько ты хочешь за свои заботы?
– - поинтересовался Саима.

– - По пять риили с носа за ночь и ещё по пять за кормёжку, за выпивку поговорим отдельно, на месте.

– - А не жирно тебе будет?
– - подал голос Тэйд.

– - Перетерплю, не беспокойся. Ой, а ты чего синюшный такой? Хм...Чё, и впрямь больной он? С тебя тогда десять монет за ночь... в сарае на сене положу. Ну, решайтесь уже, смеркается.

– - Что ты заладил, больной да больной, -- одёрнул его Саима.