Кошки, я слышал, очень чувствительны к магнетизму, и на кораблях не приживаются, но наша, очевидно, была исключением. Когда она ловила крыс, никто не знал, хотя ежедневно мы обнаруживали по нескольку задавленных грызунов. Крысы причиняли много неприятностей: таскали у матросов воротнички и носки, грызли у офицеров погоны. А однажды они даже повредили свинцовый кабель, выведя из строя размагничивающую противоминную обмотку. С грызунами на корабле вели борьбу все — делали силки на трубопроводах и других коммуникациях, ставили капканы, но избавиться от крыс не удавалось.

Никольский любил заглянуть в кают–компанию просто так, «на огонек». Здесь всегда можно было услышать новости походной жизни, узнать обстановку «наверху».

Не успели мы перекинуться и парой фраз, как раздался сигнал боевой тревоги. Быстро взбежав на мостик, я сразу понял причину: крупные волны одна за другой перекатывались через низкий борт эсминца, доставали до надстроек. На сильном морозе водяные струп сразу же замерзали, покрывая все сплошной ледяной коркой. Льдом обросли мачты, палубы, мостик, орудия. От его тяжести погнулись леерные стойки. Появился сильный крен, корабль плохо слушался руля. На околку льда были брошены все силы.

На шаткой и скользкой палубе, обдаваемые ледяными брызгами, моряки ломами и лопатами бились со льдом. Труднее всех пришлось минерам. Волны все чаще докатывались до кормы. Начали обмерзать в стеллажах глубинные бомбы. Боеготовность кормового боевого поста оказалась под угрозой. Понятно, что ломы здесь не могли пригодиться. Что же делать? Выход нашелся. Коммунист Лукьянцев предложил отпаривать бомбы горячей водой. Минеры по очереди спускались в котельное помещение и возвращались на ют с окутанными паром ведрами в руках.

В тот день обледенение причинило нашим кораблям много хлопот. Позднее мы уже подстраховывались на такой случай. Кочегары эсминца «Достойный» внесли рацпредложение, которое сразу же стало достоянием всех кораблей. Новшество оказалось довольно простым: вывели на корму гибкие шланги, подключили их к паровому отоплению. При необходимости можно было паром «резать» лед, как масло.

Наш отряд приближался к назначенному месту встречи. На экране локатора засветилась береговая черта. Это Новая Земля. Через несколько минут появился в поле зрения и конвой.

В 11 часов 19 ноября у выхода из Карских Ворот эсминцы второго отряда вступили в охранение. Вскоре разыгрался девятибалльный шторм. Стихия буквально бесновалась, волны свободно перекатывались через борт. Ходить по палубе без риска быть смытым уже было нельзя. Выручали натянутые заблаговременно штормовые леера. О подводной опасности больше не думали — атаки лодок вряд ли возможны в такой кутерьме. Окалывали лед одной рукой, второй надо было держаться за леер или надстройку. Люди выбивались из последних сил, но, немного передохнув и обогревшись в кубрике, снова выходили на палубу.

Шторм не унимался четверо суток. Когда конвой вошел в Белое море, даже не верилось, что все позади. В порт корабли пришли изрядно потрепанными, некоторые даже с поломками, но главное было сделано — конвой прибыл к месту назначения без потерь.

Примерно в то же время с Диксона в Иокангу шел другой конвой — три транспорта и танкер в охранении эсминца «Достойный», тральщиков и «больших охотников». На их долю выпали еще большие испытания. Оказавшись в густом тумане, который потом сменился частыми снежными зарядами, транспорты и корабли эскорта потеряли друг друга. Ордер распался, суда остались без охранения. А это было опасно.

Конвоем командовал командир эсминца «Достойный» капитан 3–го ранга Н. И. Никольский [60] , опытнейший офицер и замечательный моряк. Двумя годами раньше он, будучи командиром эсминца «Разъяренный», совершил вместе с лидером «Баку» и эсминцем «Разумный» беспримерный переход из Владивостока в Мурманск Северным морским путем.

Используя радиолокацию и радиостанцию внутриэскадренной связи, Никольский сумел собрать конвой и повел его дальше. Погода ухудшалась, участились снежные заряды, крупнее стала волна. Командир конвоя трое суток не покидал мостика: транспорты и корабли охранения не раз сходили с курса и терялись в зарядах. Никольского это нервировало, но, переговариваясь по рации с капитанами, он держался корректно.

Когда ветер от норда усилился до девяти баллов, началось обледенение. Быстрее других начал покрываться ледовым панцирем тральщик «Т-109». Почти весь его экипаж, вооружившись ломиками и лопатами, упорно противостоял стихии. Но корабль все больше кренился, уменьшился ход. Тральщик начал отставать. Волны одна за другой перекатывались через его низкий борт, во внутренние помещения стала проникать вода. Когда она попала в аккумуляторную, произошел взрыв. Положение «Т-109» стало критическим, и его командир запросил помощи.