Заняв места в строю, эсминцы следовали курсом на вест. Наступило утро, по–прежнему было темно. На вахту заступила очередная боевая смена. Впереди уже угадывался Кильдин.

Скоро попорот в базу. Там желанный отдых, письма, встречи с друзьями.

Когда эсминцы вышли на Кильдинский плес, с мостика «Деятельного» старшина 2–й статьи Крайнов первым заметил едва различимый силуэт. Сомнений не было: вражеская лодка заряжает аккумуляторы. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Увеличив ход, эсминец пошел на сближение с подводной лодкой. Враг заметил это и срочно начал уходить под воду. Но тут не растерялись зенитчики краснофлотцы Шелегов и Козлов. Они открыли огонь из автоматических пушек. Одна из трасс угодила прямо в рубку подводной лодки. Ночную мглу озарило бледно–голубое пламя, вскоре исчезнувшее вместе с погрузившейся лодкой. А вслед ей полетели бомбы.

Сбросил серию и наш «Живучий». Казалось, лодка потоплена.

Обнаружение эсминцами в небольшом районе трех вражеских подводных лодок в надводном положении — редкий случай. Командующий флотом решил с этим лично разобраться и вызвал к себе на командный пункт командиров эсминцев с кальками маневрирования и журналами.

Как проходила та встреча с командующим флотом, рассказал Николай Дмитриевич Рябченко.

По длинному коридору в сопровождении дежурного шел он с капитаном 3–го ранга Гончаром и думал, как их действия оценит адмирал, как примет, что скажет. Для Рябченко это была первая встреча с А. Г. Головко. О доступности и личном обаянии адмирала на флоте знали многие. Не раз возвратившись из похода, мы видели командующего на пирсе у кораблей, встречали его и в Доме флота.

Многим запомнился такой случай. Как-то вечером в Доме флота адмирал Головко играл в домино с молодыми офицерами. Партнером комфлота был вице–адмирал Николаев. Их противники — лейтенанты чувствовали себя вначале скованно, напряженно, играли молча. Но адмиралы держались очень просто, и вскоре лейтенанты повеселели и стали по ходу игры бросать реплики, острить. Под конец партии они так «разошлись», что почувствовали себя совсем свободно, а один из них, войдя в азарт, даже переступил черту дозволенного.

— Силен, бродяга! — восхитился он очередным «каверзным» ходом вице- адмирала Николаева. Головко, не спеша, мягко приставил свою костяшку и с расстановкой,

четко произнес:

— Не бродяга, а член Военного совета!

Тут только лейтенант спохватился, что допустил бестактность. С краской на лице он вскочил, принял положение «Смирно» и удрученно произнес:

— Виноват, товарищ адмирал!

— Ничего, бывает! Садитесь, но в следующий раз увлекаться не следует, — произнес Головко. Николаев промолчал.

Игра продолжалась.

По окончании партии Головко и Николаев тепло распрощались со своими молодыми партнерами. Для последних это был урок на всю жизнь. Эпизод с лейтенантами и вспомнил Рябченко, идя по штабному коридору вдоль множества дверей.

Дежурный подвел офицеров к кабинету командующего н, козырнув, удалился.

Адмирал Головко, немного сутулясь, встал из-за стола и тепло поздоровался с вошедшими. Пригласив командиров сесть и опустившись в кресло, мягко, но с легкой укоризной произнес:

— Как же это вы упустили фрицев?

Выслушав Гончара, а затем Рябченко, командующий начал внимательно просматривать кальки маневрирования и записи в журналах боевых действий. Затем, отложив в сторону документы и немного подумав, сказал, что гитлеровские лодки имеют теперь новые технические средства обнаружения. Это позволяет им своевременно уклоняться от атак кораблей срочным погружением.

Поэтому нужна очень высокая бдительность и четкость в действиях всего личного состава. Надо еще решительнее атаковать врага.

В конце беседы, обращаясь к капитану 3–го ранга Гончару, Головко сказал:

— А лодку эту я Вам пока не засчитываю. Уверенности в ее уничтожении у меня нет.

В конце войны к вопросу оценки боевых потерь противника высшее командование стало относиться строже. Только после получения подтверждений из нескольких источников, после тщательного изучения документов командующий подписывал заключение.

Видя огорчение на лицах собеседников, Арсений Григорьевич улыбнулся и, показав на вазу с апельсинами, произнес:

— Подарок из Грузии, угощайтесь.

Потом пригласил командиров к столу.

Комфлота налил себе вина в маленькую рюмку и жестом пригласил гостей к самообслуживанию. Рябченко и Гончар наполнили свои рюмки.

В это время вошел адъютант с телеграммой в руке.

— А вот и тост есть хороший! — воскликнул адмирал, едва пробежав по листку глазами. — Сегодня Президиум Верховного Совета учредил медаль «За оборону Советского Заполярья». Военный совет Карельского фронта поздравляет личный состав Северного флота с награждением участников обороны Советского Заполярья медалью.