Возвращаясь 26 октября из Линахамари, «Живучий» стал на якорь в Пумманском заливе. Я тогда был на вахте. Вижу, со стороны противника летит советский самолет. Вот он пошел на снижение. Не дотянув километра до берега, машина упала в воду и тут же затонула.

На месте падения самолета я увидел плавающих в надувных жилетах людей. Срочно доложил об этом командиру. Рябченко тут же послал «малый охотник» «МО-431», сопровождавший «Живучий», подобрать летчиков. Вскоре экипаж самолета был доставлен на эсминец. Пострадавшим быстро оказали необходимую помощь, переодели в сухое, отвели их в каюту.

За ужином в кают–компании командир самолета лейтенант Николаев рассказал подробности этого полета.

15 самолетов 36–го минно–торпедного полка под прикрытием 22 истребителей наносили удар по фашистским кораблям в Тана–фьорде [57] . Над целью зенитный снаряд попал в их самолет. Вначале заглох левый мотор, потом стал «чихать» правый. Видя, что до аэродрома не дотянуть, командир принял решение сесть на воду, поближе к эсминцу, рассчитывая на помощь моряков. И она подоспела вовремя. С того памятного дня у нас завязалась крепкая дружба с морскими летчиками.

Вечером 1 ноября моряки «Живучего» слушали приказ Верховного Главнокомандующего об освобождении всей Печенгской области. Было приятно сознавать, что в этом есть и частица ратного труда нашего экипажа.

Осенью 1944 года Красная Армия громила гитлеровцев на подступах к рейху, освобождая народы Европы от нацистской тирании. Крах фашистской Германии был предопределен. Даже скептики за границей уже не сомневались в этом. Но, как известно, «утопающий хватается за соломинку». Такой «соломинкой», по мнению гросс–адмирала Деница, были для фашистов подводные лодки. Дениц объявил, что только подводный флот может спасти Германию. Ему удалось добиться дальнейшего увеличения строительства подводных лодок. Появились опытовые подводные лодки с силовыми установками Вальтера, способные развивать большую скорость под водой. Устройство «шнорхель» позволяло им заряжать аккумуляторы и плавать под дизелями на перископной глубине.

Когда на Севере наступила полярная ночь, гитлеровские подводные лодки стали пиратствовать и в надводном положении. Радиолокационные и гидроакустические станции позволяли фашистам скрытно выслеживать конвои и отдельные суда. Против кораблей эскорта и транспортов враг применял самонаводящиеся акустические торпеды. Кроме того, немцы использовали мины с различными взрывателями, включая акустические и гидродинамические. Первые взрывались от шумов работающих механизмов и гребных винтов, вторые — от изменения гидростатического давления воды, возникающего вблизи движущегося судна.

Оснащение вражеских лодок новым оружием и техническими средствами сопровождалось дальнейшим ростом их численности. К концу 1944 года в фьордах Норвегии базировалось до 60 гитлеровских субмарин [58] .

Основными силами в борьбе с вражескими подводными лодками продолжали оставаться эсминцы, сторожевые корабли, тральщики и «охотники» за подводными лодками, а также противолодочная авиация. Последняя была оснащена радиолокационными средствами для обнаружения и глубинными бомбами — для поражения подводного противника.

Защита морских коммуникаций осуществлялась в порядке повседневной боевой деятельности флота. Однако для охраны особо важных конвоев проводились боевые операции.

В этом случае увеличивался состав эскорта, усиливались разведка и наблюдение за вражескими подводными лодками, а по маршруту перехода производился предварительный поиск авиацией и кораблями.

В одной из таких операций в ноябре участвовал и наш «Живучий». Она проводилась под руководством командующего Беломорской флотилией Северного флота вице–адмирала Ю. А. Пантелеева и имела целью обеспечить безопасность перехода крупных ледоколов «И. Сталин» и «Северный ветер» (конвой «АБ-15») из центральной Арктики в Белое море после завершения ими арктической навигации.

Гитлеровцы зорко следили за обстановкой в Арктике и заблаговременно развернули на трассе перехода конвоя до 10 подводных лодок [59] .

Для непосредственного охранения конвоя было создано два отряда эскортных кораблей. В них входили эскадренные миноносцы, сторожевики и тральщики. Первый отряд в составе эсминца «Деятельный», шести «больших охотников» и пяти тральщиков вступил в охранение 17 ноября у кромки льда в Карском море. «Живучий» был включен в состав второго отряда, в который входили также лидер «Баку», эсминцы «Гремящий», «Разумный», «Разъяренный», «Жгучий», «Дерзкий» и «Доблестный». Командиром второго отряда был капитан 1–го ранга А. И. Гурин. Отряд вышел навстречу конвою из Иоканги в 2 часа ночи 18 ноября.

Погодные условия сложились неблагоприятно. Вначале пурга закрывала все кругом, а чуть позже ее сменил густой туман. Потом все повторилось сначала. Крепчал и ветер. Термометры показывали 18 градусов ниже нуля.

Я был на мостике. Порывистый ветер бросал в лицо сотни ледяных игл, от уколов которых не спасал даже шерстяной подшлемник. До смены оставались считанные минуты, но они тянулись необычно долго. Сменившись с вахты, я зашел в кают–компанию погреться у электрического камина. Был поздний час, но здесь я застал Гончарова и Никольского. Штурман в походах почти не вылезал из рубки и только изредка спускался вниз выпить чашку чая. У его ног уютно мурлыкала общая любимица команды кошка Мэри.