Но всё обернулось не так, как он рассчитывал. При обсуждении документа в Кремле Сталин подверг трёх «китов» резкой критике. Глядя на наркома обороны, он, распалившись, заговорил:

–  Вы считаете, что вероятный противник нанесёт главный удар на западном направлении. А я так не считаю! Гитлер сразу же бросит свои войска на юго-западное направление, где находятся наши богатые промышленные и сырьевые районы, где выращивается хлеб. Неужели вам, Семён Константинович, это не ясно?
– Вождь посмотрел на Мерецкова.
– Вы, Кирилл Афанасьевич, подвели себя и наркома. Так что переработайте документ!

–  Будет сделано, - тихо произнёс Мерецков, хотя в душе с вождём согласен не был.

Тимошенко и Мерецков вошли в кабинет наркома грустные. Маршал сел за стол, закурил.

–  Что, первый блин комом?
– усмехнулся он, глядя на раскрасневшегося начальника Генштаба.

–  И всё же я не согласен, что немцы ринутся на Украину, - сердито фыркнул Мерецков.
– И нам не следует держать на юго-западном направлении главные силы Красной Армии.

–  Что поделаешь, указания вождя надо выполнять, а не дискутировать, - сухо заметил Тимошенко.
– Чем меньше возражений начальству, тем спокойнее служба. Внеси в план, Кирилл Афанасьевич, замечания Иосифа Виссарионовича и принеси документ мне. Срок - завтра к двум часам дня...

Первая «схватка» в Кремле хотя и огорчила Кирилла Афанасьевича, но не подавила в нём тот романтический порыв, с которым он взялся за работу в Генштабе. Но вскоре случилась ещё одна «заминка», она не только огорчила его, но едва не вывела из равновесия. На осень планировалась игра в Белорусском военном округе. Это было вызвано тем, что ситуация на западной границе ещё более обострилась. К германо-итало-японскому пакту присоединились Венгрия, Румыния и Словакия. Германия ужесточила воздушные налёты на английские города. Успехи немецкой армии в Западной Европе насторожили руководство Красной Армии. Готовясь к проведению игры в Белорусском военном округе, Мерецков, казалось, выжал из себя всё, что мог, и тщательно подготовил войска и людей к учениям. Подошёл срок начала игры, и вдруг раздался звонок от наркома:

–  Кирилл Афанасьевич, военная игра переносится.

–  Почему?

–  Так решил вождь.

Подошёл второй срок - и снова игру отменили. Но теперь Сталин вызвал к себе наркома обороны и его заместителя Мерецкова и объяснил, что проведение учений в приграничной полосе с применением танков, авиации и тяжёлого вооружения может насторожить немцев, осложнить и без того натянутые отношения с ними. Мерецков понять это никак не мог, о чём и заявил наркому.

–  Гитлер в Европе резвится, развязал войну с Англией, а мы почему-то боимся готовить свои вооружённые силы! А вдруг он нападёт и на нас, что тогда?

Маршал Тимошенко осадил его:

–  Не горячись, Кирилл Афанасьевич, не то немудрено попасть в число «подозреваемых лиц» по ведомству известного тебе человека. Военную игру мы обязательно проведём. Я завтра же снова поеду в Кремль...

И чудо свершилось! Непонятно, как это удалось наркому, но вождя он убедил, и тот разрешил провести учения, но распорядился, чтобы руководил ими не Мерецков и не маршал Тимошенко, а начальник Оперативного управления Ватутин вместе со своим заместителем Василевским. Увидев, как насупился Мерецков, Сталин сказал:

–  Их мало кто знает на Западе, а вас, Семён Константинович, и вас, Кирилл Афанасьевич, в Германии знают как облупленных. Я не удивлюсь, если на вас Гитлер давно открыл досье. Не исключено, что, если вы будете проводить игры, немцы приложат все силы, чтобы узнать, как они проходят и что на них делают. Нам же это ни к чему!..

Сделали так, как посоветовал вождь. Учения прошли хорошо, правительство дало им высокую оценку. Во время доклада в Кремле, выслушав маршала Тимошенко, Сталин спросил, не следует ли в конце декабря провести общие сборы высшего командного состава РККА, пригласить на них командующих военными округами, членов Военных советов и начальников штабов, командиров крупных соединений.

–  Подумайте, как это лучше организовать, - распорядился вождь.
– К этим сборам важно подготовить доклады по главным направлениям в вооружённых силах. Когда всё будет готово, прошу меня проинформировать.

–  Может быть, и вы выступите на этих сборах?
– предложил Тимошенко.

–  И без меня у вас есть кому высказать здравые мысли, - усмехнулся Сталин.
– Зачем терзать нервы Гитлера? Мне говорил наш посол в Германии, что Гитлер ловит каждое моё слово, чтобы найти в нём крамолу для Германии. Тут ведь, Семён Константинович, большая политика!..

Сборы проходили в Центральном доме Красной Армии. Участники совещания прослушали шесть докладов, с которыми выступили известные военачальники. Командующий Киевским Особым военным округом генерал армии Жуков поделился своими мыслями о характере современной наступательной операции, начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации Рычагов осветил вопросы боевых действий в наступательной авиации и в борьбе за господство в воздухе. Генерал армии Тюленев, в ту пору командующий войсками Московского военного округа, раскрыл характер современной оборонительной операции. Но больше других Мерецкова привлёк доклад командующего войсками Западного Особого военного округа генерал- полковника танковых войск Павлова, с которым Кирилл Афанасьевич громил мятежников Франко в Испании, где близко узнал этого незаурядного танкиста. Павлов остановился на вопросах использования механизированных соединений в наступлении и ввода механизированного корпуса в прорыв. Генералу армии Мерецкову было поручено изложить итоги и задачи сухопутных войск, ВВС, а также оценить оперативную подготовку высшего комсостава. Перед тем как Кириллу Афанасьевичу надлежало подойти к трибуне, нарком Тимошенко попросил его не слишком нажимать «на негативные стороны в этом деле».