Джессика рассмеялась, будто он сказал полную нелепицу.

– Нет, нет, Бернард. Ничего такого. Это хорошая новость, честно. Она касается Кахины.

Бенни ощутил, как его сердце гулко забилось в груди. Его удары пульсом отдавались по всему телу. Все смотрели на него, ожидая какой-нибудь реакции. После того случая подобное происходило постоянно – все следили за тем, как Бенни относится к тому, что произошло. Словно потеря Омара должна была ввергнуть его в пучину беспросветной депрессии или что-нибудь в том же духе. Хотя делали они это украдкой. А если он неожиданно оборачивался, то мог заметить, как все остальные старательно на него не смотрят.

– Вы передумали? – спросил он.

Пат потряс головой.

– Нет, сынок. Просто это невозможно. Юридическая служба компании против того, чтобы сотрудники ЕвроГаза были вовлечены в какие-либо конфликтные ситуации на территории этой страны.

– Да, но…

– Это прописано в моём контракте, Бенни. Меня могут уволить. И тогда не будет ни работы, ни Кахины.

Бенни понимал, что его отец прав. Но он обещал Омару. Он дал слово.

– Впрочем, я сейчас не об этом.

– А о чём, Па?

– О том, что твою маленькую знакомую уже удочерили.

Бенни вскочил с места.

– Что?! Ты шутишь?

– Нет, малыш, не шучу.

– Ты говорил, что только на юридические формальности уйдет не один месяц.

– Я бы сказал, что тут не обошлось без пары-тройки взяток. Ты же знаешь, как делаются дела в этой стране. Небольшая взятка имеет большое значение.

Бенни не мог в это поверить. Он развернул целую кампанию, чтобы переубедить родителей. Он считал, что Кахина никуда не денется. Конечно, кому нужна девятилетняя девочка, уже выросшая из того возраста, когда могла вызывать у окружающих умиление? А теперь всё, поезд ушёл. Он попытался успокоиться.

– Кто же тогда? Кто её взял?

Джессика и Пат обменялись обеспокоенными взглядами.

– Ну же, Па! Кто это?

Пат Шоу глубоко вдохнул… и сказал ему.

Мохаммед Гама стоял возле ворот.

– Asslama, Мохаммед, – сказал Бенни, щурясь от солнечного блика на бритой голове Гамы.

Охраник что-то проворчал. Что-то настолько же вежливое, насколько вежливый ответ рассчитывал получить.

– Как оно всё?

Мохаммед немного смягчился. Он опустил глаза, посмотрев на Бенни.

– Как оно всё – что?

– Ну, не знаю. Всё. Жизнь, семья, дети.

– Ты ведь о Кахине спрашиваешь?

– Типа, да, – сказал Бенни.

– Не волнуйся о ней. Она в порядке.

– Как её ноги?

Выражение лица Мохаммеда изменилось. Несильно, просто глаза чуточку потеплели.

– ЕвроГаз подарил нам инвалидное кресло. Девочка очень ему обрадовалась.

– Это просто прекрасно.

Гама присел и закурил сигарету. В его случае это было неслыханным нарушением дисциплины.

– Вчера она сделала два шага.

Бенни широко улыбнулся.

– Два! Должно быть, ты ей очень нравишься, Мохаммед, приятель.

Гама пожал плечами.

– Это всё моя жена. Она всегда хотела… – он замолк.

– Да, я знаю, что такое мать. И как, Кахина уже что-нибудь сказала, или ещё нет?

Хотя охраник сидел на беленой ступеньке, он по-прежнему был выше Бенни.

– Нет. Пока ни единого слова. Но я надеюсь, что скоро скажет. Сейчас она уже не так часто плачет.

– Да, ей через многое пришлось пройти, – Бенни положил руку на плечо Гама. – Послушай, Мохаммед, я знаю, что ты пытался спасти Омара. И ни в чём тебя не виню. Несмотря на то, что мы были, типа, врагами и всё такое.

Если бы вы знали Гама не так хорошо, могли бы поклясться, что он почти улыбается.

– Shokran, Sidee Бинни, – он встретился глазами с ирландским парнишкой. – Я уверен, что Омар Бен Али наверняка не хотел, чтобы его поймали. Для него это означало бы вернуться в исправительно-трудовую колонию. Я убеждён, что ему нравится жить так, как он жил.

– Нравилось, – поправил его Бенни.

Гама стряхнул пепел с сигареты на песок. Кого вообще волнует грамматика иностранного языка?

– Могу ли я видеться с ней время от времени?

Охранник ненадолго задумался.

– Спроси меня об этом через месяц. Если моё мнение о тебе станет лучше, тогда – да.

– Да ладно тебе, Мохаммед! Это шантаж!

Гама поднялся. Перекур подошёл к концу.

Бенни нахмурился.

– Я постараюсь. Хотя не даю никаких обещаний.

– Выбор за тобой.

– Asslama, Мохаммед, – сказал Бенни, поворачиваясь, чтобы уйти. – Увидимся.

– Inshallah, – произнёс тот.

– Ага, inshallah.

Бенни успел сделать всего несколько шагов, когда Гама окликнул его. Он обернулся и увидел солнечный блик, отбрасываемый прямо ему в глаза. Поначалу Бенни решил, что охранник нацелил на него свет, отражающийся от его лысины, так же, как вы отбрасываете солнечные зайчики линейкой на потолок класса. Но мерцающий объект, вращаясь, летел к нему. Мохамед упёр руки в бока на манер исполняющего ирландский танец. Что бы это ни было, Бенни поймал это прежде, чем оно долетело до его головы. Даже будучи зажатой в кулак, эта вещица своей угловатостью показалась ему очень знакомой. Медленно, он разжал пальцы. В животе тут же позникло ощущение, будто на кишечнике раскачивается мартышка. Это был медальон с театральными масками! Тот самый, что Омар сорвал у него с шеи. Что всё это значит? Он бросился назад к будке охранника.