— Основной вопрос, — отвечаю я, — заключается в том, придется ли нам вести мирные переговоры или же продиктовать мир нашим противникам. Какова бы ни была наша умеренность, мы, очевидно, должны потребовать от Центральных держав таких гарантий и возмещения убытков, на которые они не согласятся, не будучи доведены до последней крайности.

— Это и мое убеждение. Мы должны продиктовать мир, и я решился продолжать войну до окончательного разгрома Германских империй. Но я настаиваю на том, чтобы условия этого мира были обсуждены между нами тремя: Франциею, Англиею и Россиею, только между нами тремя. Следовательно, никакого конгресса, никаких посредников. Потом, когда настанет час, мы продиктуем Австрии и Германии нашу волю.

— Как, Ваше Величество, в общем представляете себе условия мира?

После минутного размышления Государь продолжает:

— Прежде всего мы должны предрешить уничтожение германского милитаризма, этот кошмар, в котором Германия нас заставляет жить более сорока лет. Надо отнять у немцев всякую возможность реванша. Если мы дадим себя разжалобить — это новая война через короткий срок. Что же касается точных условий мира, то я могу вам сказать, что я заранее соглашаюсь на те, которые выразят Франция и Англия в их частных интересах.

— Я благодарю, Ваше Величество, за это заявление. Я уверен, что со своей стороны правительство Республики благожелательно примет пожелания Императорского правительства.

— Это побуждает меня высказать вам всю мою мысль, но я буду говорить с Вами только лично от себя, так как не хочу решать этих вопросов, не выслушав совета своих министров и генералов… Вот как я представляю себе результаты, на которые Россия вправе надеяться и без которых мой народ не принял бы тех жертв, которые были от него потребованы.

В Восточной Пруссии Германия должна будет согласиться на исправление границы. Мой Главный штаб желал бы, чтобы это исправление распространилось до устья Вислы; мне это кажется чрезмерным, я обдумаю. Познань и, быть может, часть Силезии будут необходимы для восстановления Польши. Галиция и северная часть Буковины позволят России достигнуть ее естественных границ, Карпат. В Малой Азии мне, очевидно, придется заняться армянами, я, право же, не могу вернуть их под турецкое ярмо. Придется ли мне аннексировать Армению? Я это сделаю лишь по просьбе армян. В противном случае, я организую для них автономное управление. Наконец, я вынужден буду обеспечить моей Империи свободный выход через проливы.

Так как он останавливается на этих словах, я настаиваю на том, чтобы он объяснился. Он продолжает:

— Я еще ни на чем не остановился. Вопрос так важен. Однако есть две комбинации, к которым я всегда возвращаюсь. Первая, что турки должны быть изгнаны из Европы, вторая, что отныне Константинополь должен быть нейтральным городом с интернациональным управлением. Само собою разумеется, что мусульманам будет гарантировано уважение к их святыням и могилам. Северная Фракия до линии Энос — Мидия будет предоставлена Болгарии. Остальное от этой линии, кроме окрестностей Константинополя, перейдет к России.

— Итак, если я понимаю Вашу мысль, турки будут отброшены в Азию, как во времена первых Османливсов, с Ангорой или Конией как столицей. Босфор, Мраморное море и Дарданеллы определят, таким образом, западную границу Турции.

— Именно.

— Ваше Величество не изумитесь, если я прерву Вас, чтобы напомнить, что в Сирии и Палестине Франция обладает драгоценными историческими воспоминаниями и интересами моральными и материальными. Я надеюсь, что Ваше Величество соизволит на меры, которые правительство Республики признает нужным принять, чтобы сохранить свое наследство.

— Да, конечно.

Потом, разостлав карту Балкан, он изобразил мне в широких чертах, как он представляет себе территориальные изменения, каких мы должны желать.

— Сербия присоединит к себе Боснию, Герцеговину, Далмацию и северную Албанию. Греция получит южную Албанию, кроме Валлоны, которая должна отойти к Италии. Болгария, если она останется благоразумной, получит от Сербии компенсацию в Македонии.

Потом он в раздумье спрашивает:

— А Австро-Венгрия, что будет с нею?

— Если победа Ваших армий распространится до Карпат, если Италия и Румыния выйдут на сцену, то Австро-Венгрия вряд ли переживет те территориальные жертвы, на которые Император Франц-Иосиф вынужден будет согласиться. При банкротстве Австро-Венгерского слияния сотрудники не пожелают долее работать вместе, во всяком случае, в тех же условиях.

— Я это тоже предполагаю. Венгрия, лишенная Трансильвании, будет затруднена держать хорватов в своей зависимости. Чехия, по меньшей мере, потребует автономии. Австрия, таким образом, придет к своим наследственным владениям, Тиролю и Зальцбургу.