— Да, куда мне? — пожала я плечами. И в тот же момент меня осенило, что это грядущее снежное время даст мне отдохнуть от всех мыслей и проблем. Потому что логично, если никто не сможет выбраться отсюда, то никто не сможет и добраться сюда. Я не знаю всех способностей демонов, но подозреваю, что они ограничены физическими способностями человека. В котором живут.

— А как же работа Алекса? — спросила я, успокоившись окончательно.

— Он будет эти две недели жить у друга внизу. Ох, и наустраиваем мы девичников за это время! — Лия, несмотря на предстоящую разлуку с мужем, явно все-таки наслаждалась грядущими событиями. — Точно! Нужно сказать ему.... Ай, нет! Я сама смотаюсь сегодня в город. Нужно набрать масок для лица, у меня красный лак заканчивается, и ещё....

Она глянула на меня:

— И ещё нам понадобится маска для волос. Лиз, ты какая-то бледная. И волосы у тебя тусклые. Ты выглядишь несравненно лучше, чем когда только что приехала, но будем делать из тебя прежнюю красотку. «Довладовскую».

В этот момент мне ужасно захотелось, чтобы выпал снег, и отрезал меня от всего мира. Захотелось бесконечными томными вечерами пить горячий глинтвейн под гитару, читать ужастики под теплым пледом, и знать, что никто, абсолютно никто не потревожит этот полусон наяву. Мне захотелось стать красоткой, прямо вот «послевладовской» красоткой, никому не принадлежащей, сонно и нежно утопающей в мягком снежном покрывале, накрывшем все пространство вокруг меня на много километров. Только вот меня тревожила одна мысль. А как в горах перезимует эти две недели Шаэль? Оказалось, что это мне совсем небезразлично. По крайней мере, это было первое, что пришло мне в голову, после радости от того, что демоны Влада не смогут пробраться через снежные заносы на горных дорогах.

Даже если это они оставили эти предупредительные странные надписи на стене музея, пугая и тревожа меня (особенно мне до сих пор приводило в ужас «Ангел мой, иду за тобой», хотя это была очень красивая молитва, призывающая ангела сопутствовать человеку в добрых делах и направлять его на них). Хотя страшно было и от того, что, сколько не скрывайся под белым укутывающим покрывалом, плохие вести из вне рано или поздно дойдут до тебя. И чем позже, тем стремительнее и безжалостнее будет их поток. Который снесет тебя.

Я бросила быстрый взгляд на ноутбук, совершенно машинально открывший ленту новостей. Первая же фраза в этом списке вызвала прилив крови к лицу. «Зверское убийство в магазине „Букинист“». Руки дрожали так, что я с трудом держала мышку, и все никак не могла попасть курсором в нужную точку, пока открывала страницу. Неизвестный зашел в магазин, пользуясь, что в нем не было посетителей. На меня обрушился поток даже не слов, а ощущений.

Кровь. Много. Ужас. Смерть. Гарик погиб, Олег в больнице. В коме. Правой руки, в которой он сжимал свой странный игрушечный треугольник, больше нет. Жгут перетягивает предплечье. Давит. Несуществующая рука страшно, просто невыносимо болит. Даже в глубине бессознания.

Я тупо смотрела на экран монитора. Буквы сложились в красивую рекламу «Зверская распродажа в магазине «Улыбнись». Мне все показалось, верно? Быстро закрыла и страницу поисковика и глаза.

Попыталась унять расколотившееся сердце. Глупость какая: все время ожидать беды. До такой степени, что вижу её уже даже там, где её нет. Это все из-за того, что в «Букинисте» в мое последнее посещение царило это предчувствие беды. В глазах Олега металась безнадега. Он словно знал, что случится, что-то ужасное. Вернее, даже не сомневался и готовился к чему-то страшному. Отдавая мне мои вещи, прощался как-то слишком отчаянно.

«Я нашел кое, какую информацию о бывшей жене Влада», — сказал он мне тогда как бы невзначай, — «Но тебе очень не понравится». — «Наверное, я теперь всегда готова к самому ужасному, так что говори» — «Самоубийство. Она выбросилась из окна восьмого этажа» — «Но у Влада квартира на первом».

— Теперь, — нажимая на это слово и внимательно глядя мне в глаза, сказал Олег. — Теперь у него квартира на первом этаже....

— Это, что бы я не....?

— Чтобы кто-нибудь из.... Будь осторожна, Лиза....

Такой жутковатый диалог состоялся у нас на прощание. И я была почему-то уверена, что в первый момент увидела именно то, что было на самом деле. Много дней я не открывала социальные сети, боясь, что каким-либо образом Генрих нащупает через них ниточку, ведущую ко мне. Но теперь мне показалось очень важным заглянуть в них. Словно там кроется ответ на вопрос, показалось ли моему воспаленному воображению за залихватской рекламой страшное событие, произошедшее в «Букинисте», или это действительно случилось на самом деле. Практически трясущимися руками я открыла «Фейсбук», и среди тысячи сообщений от Влада, которые я не стала даже открывать, чтобы не появился значок «Просмотрено» (я даже не могла заблокировать его почту, чтобы он не прочитал в этом какой-то знак), я увидела одно письмо от Олега. Оно было датировано уже почти месяц назад, и содержало только одну фразу: «Лиза, он знает, и идет за тобой». Никаких тебе смайликов. Мне стало безумно жаль, что я не могу пообщаться с Олегом. И пока никто не увидел зеленую точку моего нахождения в сети, быстро отключилась, для верности вырубив ноутбук вообще.

Что теперь? Я опять попыталась успокоить свое несущееся вскачь сердце. Сделала глубокий вдох и выход. Ничего не скажу Лие. Просто при первом удобном случае я покину этот гостеприимный дом. Но оставлю его в состоянии прежней безмятежности. Было ужасно осознавать вновь, что я словно граната с выдернутой чекой в любой момент могу взорвать прекрасный мир, где бы ни появилась. И от меня практически ничего не зависит.

— Лия, — вдруг спросила я подругу, — тебе не страшно?

Она удивленно посмотрела на меня, и пришлось пояснить: