— О чем речь? — насторожился Энтони.

— Уступка заключается в том, что, начиная с сегодняшнего дня, у вас будут две недели на размышление. Ровно четырнадцать дней спустя, если вы все придёте к единственно верному решению, на что я очень надеюсь, документ будет подписан. Однако условия Соглашения вступят в силу не сразу же, а после первого же опасного инцидента, в котором вы будете замешаны без указаний правительства, — объявил Росс.

— Это звучит весьма некорректно и неконкретно, — отметила Наташа.

— И тем не менее, это все, что я могу вам предложить, — генерал только пожал плечами в ответ.

— Что будет, если мы вообще откажемся подписывать данный… документ? — прищурилась Нат.

— Вы будете вправе свободно перемещаться… внутри страны. Без оружия, разумеется. Кроме того, вы лишитесь всех тех прав, которые есть у вас сейчас, как у членов, по сути, элитного силового подразделения. Если просто, то в случае вашего вмешательства, выходящего за рамки законов США, в любой конфликт, вы будете арестованы, — сообщил Росс. — И да, последний намёк, который я могу позволить себе вам дать. С сегодняшнего дня и до момента подписания Соглашения всеми Мстителями любое ваше собрание за пределами этого здания будет расценено как проявление агрессии!

Словосочетание «домашний арест» не прозвучало, но явно подразумевалось между строк. На несколько секунд в конференц-зале воцарилась нехорошая тишина. Прервал ее Старк.

— Последний вопрос, — процедил он, — каким, по-вашему, образом мы должны умудриться передать ваши требования Тору и Беннеру, если мы понятия не имеем, где они? И заодно хотелось бы знать, почему вы не пригласили сюда полковника Роудса?

— Разумеется, мы не будем требовать невозможного, — с натянутой улыбкой объяснил Росс, — никому из присутствующих здесь отсутствие Тора и доктора Беннера в вину не вменяется, и претензий к вам никаких нет и не будет. Однако сами вышеупомянутые господа в любом случае обязаны исполнять условия Соглашения, и это их проблемы, что пока они о нём не знают. Что же касается Джеймса Роудса, — госсекретарь снова на миг улыбнулся с раздражающим превосходством во взгляде, — он служит Соединённым Штатам… И бумагу уже подписал.

На этот раз воцарившаяся тишина была полной и долгой. Всё было уже сказано, и хотя каждому из присутствующих явно хотелось добавить пару не вполне цензурных слов, но от этого ребятам удержаться всё-таки удалось.

— Ну что ж, позвольте откланяться? — полувопросительно заключил Росс. — Повторяю, у вас две недели на подписание. Я буду с нетерпением ждать вашего решения и надеюсь, что оно будет принято на благо Америки и всего мира. До встречи!

Росс развернулся и, печатая шаг чётко, по-военному, быстро вышел. И только тогда я ощутила, как сердце немного отпускает паника. И посмотрела на Джейн. Подруга сидела, уставившись вперёд себя со слезами на глазах. Я решила её пока не трогать и перевела немного ошарашенный взгляд на Лена…

Чтобы увидеть, как по его лицу медленно змеится тонкая, пугающая ухмылка. Не столько злая, сколько непонятная. Но спросить я не успела: Лен поднялся, стёр с лица испугавшую меня гримасу и объявил:

— А вот теперь пора всё обсудить.

====== 61) Права и обязанности ======

— Да о чем тут говорить, когда нас, выражаясь прямо, взяли за яйца! — раздосадованно махнул рукой Сэм.

Стив скривился, но смолчал. Зато подал голос Тони:

— Это верно, и что самое мерзкое, что у нас нет шансов выкрутиться. По крайней мере, пока что я их просто не вижу.

Мда, не зря, ох не зря я чуяла недоброе: Мстители действительно сдались. Обвинения Росса ударили по ним даже больнее, чем я ожидала, но ведь…

— Главное, не вздумайте поверить в то, что он сказал, — свой голос я услышала словно со стороны. — Вы чего? Он ведь явно вещал вам тут весь этот бред, чтобы задеть побольнее. Но вестись на это — ну ребят, не разочаровывайте меня, вы же не настолько… несообразительны?

— Но ведь он прав, вот в чем штука, — внезапно ответил мне хмурившийся до этого весь разговор где-то в сторонке Стив. — Мы действительно имеем немалую власть. И считаем, что вправе решать, что важно и что правильно. Но кто наделил нас этим правом — быть высшей инстанцией?..

— А кто, по-твоему, должен ею быть? Правительство, постоянно раздираемое внутренними противоречиями и неспособное договориться даже с собственным президентом? * Или еще более противоречивая ООН? — Саркастично приподнял брови Старк и невесело усмехнулся. — Неужели ты всё ещё веришь в старую добрую демократию, о которой с каждым годом всё больше говорят и к которой всё меньше стремятся?

— Ты себе даже не представляешь, — глухо и мрачно отозвался Кэп, — в каких глубинах ада в данный момент находится моё доверие к правительству. Я всего лишь не уверен, что мы лучше.

— Не лучше. Но определённо чуть-чуть честнее, — невесело усмехнулся Энтони.

— Это, конечно, вопрос хороший, но философский, — вздохнула отмершая наконец Нат. — Как писал один русский классик: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Но на деле это нас никуда не приведёт, поверьте. Можно много спорить об отвлечённых материях, если ты профессор Оксфорда или там Гарварда. А мы с вами как-никак солдаты. Так что давайте конкретно решать: подписываем мы или нет?

Я с уважением покосилась на эту потрясающую женщину. Да-а, вот уж кто точно построит всех и вся в любой ситуации.