пунктах и по всем дорогам. Неоглядная степная ширь была завалена вражеской

боевой техникой. Немало было брошено гитлеровцами и автомашин. Наши шоферы

без особых трудов осваивали немецкие автомобили. Глядишь -- подойдет боец,

откроет капот, что-то подвернет в моторе, где-то постучит ключом, продует

какую-то трубку, оботрет ветошью руки, в кабину -- и пошел. Газует вовсю!

Не смог удержаться от искушения и Сенька Ванин. К удивлению

разведчиков, он проявил себя незаурядным автомобилистом. Среди брошенных

машин он подобрал для своей роты грузовик "оппель-блитц", где-то с помощью

Пинчука раздобыл канистру с бензином и, лихо подкатив к Марченко, стал

докладывать ему, что это самая лучшая марка немецких грузовиков. Лейтенант

похвалил Ванина.

Сенька ликовал:

– - Садись, Акимка! Прокачу, как на масленицу. Только ты, на всякий

случай, завещание пиши...

Быстро погрузили ротное имущество. Разведчики устроились в кузове,

конечно, без старшины, повозочного и повара -- те хлопотали у своих подвод.

Пинчук выдал солдатам на дорогу несколько буханок хлеба, консервов и

арбузов.

– - Добри кавуны!
– - сказал он.
– - Кушайте на здоровье.

Вскоре Забаров получил маршрут, сел в кабину рядом с Ваниным, и машина

тронулась. Марченко выехал еще раньше с группой офицеров штаба дивизии.

Разведчики, сидевшие в кузове, гаркнули:

Ой ты, Галю,

Галю молодая.

Пидманулы Галю,

Забрали з собой.

– - Ожили, черти!
– - с гордостью проговорил Сенька.

Он выехал на хорошую дорогу, обгоняя бесконечную и ненавистную для всех

фронтовых шоферов вереницу повозок.

– - И откуда их столько берется? -- сердился Ванин на безмятежных

усачей-повозочных, размахивающих кнутами.
– - Обозу в каждом полку на целую

армию хватило б, все дороги забиты... Танкистам только мешают, путаются под

ногами... Эй ты, дядя, чего рот разинул! -- прикрикнул Сенька на

зазевавшегося ездового.-- О бабке своей размечтался!

– - Губы утри!.. Молоко на них, -- огрызнулся повозочный.

Ванину наконец удалось обогнать все обозы, и он вольготно вздохнул.

Задохнувшиеся было в пыли разведчики теперь снова запели. С ревом, с шумом,

с ветерком "оппель-блитц" влетел в какое-то крупное село. На повороте, у

регулировочного пункта, Сенька резко затормозил.

– - Эй, хорошая! На Красноград эта дорога?
– - высунулся Ванин, улыбаясь

синеглазой и светловолосой девушке-регулировщице.

– - Эта, эта!
– - ответила она звонким и чистым голосом.

Побледнев, Аким метнулся к борту кузова.

– - Наташа!
– - крикнул он, перегибаясь через борт.

– - Аким!..

– - Сенька, остановись!
– - закричал Аким.

Но Ванин не слышал его и гнал машину дальше. Аким беспомощно смотрел на

бежавшую Наташу. Наконец он догадался и яростно забарабанил по крыше кабины.

Сенька нажал на тормоза. Аким выскочил из кузова и помчался назад к

регулировочному пункту. Наташа бежала навстречу. Светлые волосы ее

растрепались, а лицо было алее флажков, которые пылали в ее руках.

– - Родной мой!..

Она прижалась к его груди и долго не могла отдышаться.

– - Наташа!

– - Ну вот!.. Ну вот!.. -- твердила она. Обхватив тонкую шею друга,

Наташа целовала его, не стыдясь проходивших и проезжавших мимо бойцов. --

Милый ты мой!..

А он, высокий и неловкий, неуклюже обнимал ее, твердя что-то совсем

бессмысленное.

Из одного дома выскочила чернокудрая и черноглазая девушка в

застиранной белой гимнастерке, смешливо взвизгнула:

– - Наташка, кто это? Ой!..

Наташа продолжала обнимать и целовать вконец растерявшегося Акима.

– - Тонечка, миленькая!.. Постой за меня. Я скоро вернусь! -- она

оторвалась от Акима и передала флажки подруге.

– - Хорошо, Наташа. Постою уж!.. А ты не спеши, -- и, посмотрев еще раз

на неуклюжую фигуру Акима, черноглазая пошла к регулировочному пункту.

Аким молча смотрел на Наташу, не выпуская ее рук.

– - Ну?..
– - наконец пробормотал он.