Будущий правитель развернул свитки. На одном из них мелкой вязью сплеталось несколько строчек, на другом был вычерчен непонятный план с несколькими красными отметинами.

– Что это?
– Эвмел показал второй папирус отцу.

– В свое время мы решили, что лемурийцы оставили свои знания об Оресе в зашифрованном виде, и на этом плане изображено место, где они находятся. Но сколько бы мы ни искали, таких домов и святилищ нигде не находили. Может быть, тебе повезет больше.
– Отец взял первый свиток.
– Запомни отсюда каждое слово, Эвмел.

... Когда придет война в спокойные сердца, когда посреди дня наступит темная ночь, когда те, у которых есть все, захотят большего, земля развернется под ногами, чтобы наказать алчущих, а воды поглотят прекрасную равнину. Погибнет великое государство, исчезнет в морских пучинах на долгие времена. Тогда откроются Врата Света, и Орес заберет с собой последних - тех, кто продолжит род и поднимет остров из глубин моря...

Именно над этими словами, давным-давно заученными наизусть, и размышлял сейчас Эвмел.

Война и впрямь пришла, и не одна. Судя по звону колокола и стреле в спину, кто-то все-таки поднял бунт. Наверняка это был Гадер. Если так, то подлый архонт сгинул в никуда вместе с Атлантидой - туда ему и дорога.

Тартес рассказывал о лучах, бьющих из алтаря, где хранился надежно спрятанный Орес. Очевидно, это и есть Врата Света. Но если Врата открылись, Атлантиды больше нет.

Значит ли это, что они - Эвмел, Эврифея и Тартес - те самые, кто продолжит род и поднимет остров из глубин моря? Где тогда Орес, который, согласно пророчеству, должен был забрать с собой последних?

Властитель пропавшего государства заковылял к выходу. Надо срочно вернуться на берег.

... Тартес с Эврифеей стояли уже на берегу битый час, наблюдая, как владыка меряет песок шагами, изредка вставая на колени и ковыряя песок.

– Что он тут ищет?
– недоуменно спросила Эврифея.

– Если б я знал...
– горестно вздохнул Тарт.
– Надеюсь, он не повредился рассудком от произошедшего.

Поиски оказались бесплодными. Проклиная все вокруг, впиваясь отросшими ногтями в ладони, Эвмел вернулся на берег, как только первый солнечный луч коснулся земли. И через день - но уже один. Тартес был поглощен куда более насущными бедами - их пропитанием в первую очередь.

... Отчаявшись спустя тридцать лун, Эвмел сидел на горячем песке и смотрел на прибой, не зная, что ему делать, куда двигаться. Он был уверен, что, как только ларец отыщется, сразу станет ясно, как все исправить. Пусть их всего трое - они справятся.

Недалеко босоногие греческие мальчишки ныряли в синие волны. Один из них с победным воплем выскочил из воды, держа в руках огромный булыжник, оплетенный темными водорослями.

На следующее утро Эвмел вернулся на берег с тремя серебряными монетами. Парнишки поняли задачу сразу. Они ныряли, пока солнце не скрылось за горизонтом и длинные холодные тени не накрыли посеревший в сумерках песок.

Так прошло еще два дня. На четвертый день Эвмел остался дома. Он ходил по кругу во внутреннем дворике, когда туда вбежал запыхавшийся маленький грек. Он что-то возбужденно талдычил и размахивал руками в воздухе. Атлант не сразу понял его. Только после того, как тот нарисовал в воздухе квадрат, Эвмел, прихрамывая, последовал за ним.

Когда мальчуган поставил перед ним старый облезший деревянный ящик, разочарованию его не было предела.

* * *

Гадер раздраженно выплюнул соленую воду. Вся одежда промокла насквозь, на побережье дул холодный ветер, и архонт мгновенно продрог до костей. На ближайшую сотню стадий не было видно ни одного людского строения. Только желтый сыпучий песок.

Последнее, что Гадер помнил - стремительно темнеющее небо и надвигающийся со стороны морских ворот водяной столб. В памяти засела только одна мысль - что он не успел предупредить Эвмела о бунте.

Стены святилища вспыхнули радужным огнем так внезапно, что царю показалось, будто сам Посейдон сошел на землю, потрясая своим трезубцем. Мраморный пол стремительно закружился, и архонт только и успел, что вцепиться в высокий столб с изображением Матери.

А потом он вдруг очутился по горло в отвратительной, ледяной соленой воде. Сначала Гадер даже подумал, что умер. Но умершим холодно не бывает.

Где же он? Место как будто незнакомое. На острове такого точно нет - архонт знал свои земли от берега до берега. И что случилось со святилищем и теми, кто был внутри?