«И что я только делаю?!» — мысленно вопишь ты, не веря, что действительно согласился на это. Наталкиваешься взглядом на топорщащуюся ширинку и непроизвольно тяжело вздыхаешь. Нет, Ян прав. Ходить в подобном состоянии — удовольствие сомнительное, а пытаться преодолеть такую бурную эрекцию равносильно древним пыткам. Вот только что делать тому, кто Никогда не дрочил? После подарка отца в твои тринадцать, что-то внутри тебя сломалось. Секс с того дня воспринимался тобой, как нечто гадкое, но, периодами, неотвратимое. Желание наплывало редко, лишь после хорошей драки или чего-то не менее возбуждающего. Но каждый раз в твоей жизни оказывалась парочка девушек, а то и дамочек, которые были не прочь утолить твою внезапную потребность.

Проще говоря, в этот данный момент у тебя впервые стоит на конкретного человека. И впервые по близости не наблюдается ни одной добросердечной дамочки. В последние полгода ты вообще особой популярностью у женщин не пользуешься. Слишком много слухов, слишком много тревожных новостей, причиной коих являешься ты, ты, и никто кроме тебя. Связываться с тобой опасно. Об этом знает и самая дешевая проститутка.

Так, без паники. Ты умеешь пользоваться практически любыми видами холодного и огнестрельного оружия. Неужели не справишься со стояком?

Расстегиваешь ширинку, приспускаешь резинку трусов и издаешь непроизвольный вздох облегчения, когда освобождаешь стояк от сдавливающей ткани. Взираешь на него с немым вопросом: «А что дальше?». С минуту разглядываешь правую ладонь. Дрочка кажется тебе чем-то унизительным, хотя, по сути, в ней нет ничего особенного. Ты осторожно касаешься влажной голове и охаешь от неожиданно бурной реакции тела. Кто бы мог подумать, что это может быть настолько приятно. Все еще не в полной мери смирившись со своими действиями, сжимаешь стояк у самого основания и невольно проводишь рукой по всей длине. Тело содрогается в экстазе. Холодными пальцами ты быстро доводишь себя до исступления, вот только кончить почему-то не получается. Ты балансируешь на грани, но разрядка не наступает. И тогда тебе в голову приходить самая кошмарная идея за всю твою жизнь. Ты облокачиваешься на дверь спиной, закрываешь глаза и представляешь Насекомое. Нет. Ты представляешь Тери Фелини. Как он встает перед тобой на колени, как он взирает на тебе своими серыми глазами, как он развратно проводит языком по губам и берет у тебя в рот.

Ванну заполняет еле уловимый запах твоей смазки. Ты же, массируя свой член все сильнее, уже представляешь, как его податливые, мягкие губы плотно сжимают тебя. Представляешь, как языком он прощупывает каждую вздувшуюся вену, как присасывается к головке твоего члена и втягивает ее в себя. Представляешь, как хватаешь серое недоразумение за волосы и грубо трахаешь его в рот.

«Раздевайся…» — приказываешь ты мысленно, и он, не отвлекаясь от процесса, стягивает с себя толстовку, оголяет плоский живот, тонкие выпирающие ключицы. Интересно, что бы было, если бы ты укусил их. Или провел бы по ним языком. Ему бы понравилось?

Тебя не оставляет ощущение, что Фелини с тобой играет. Будто бы своими признаниями в бесконечной любви он лишь старается отвлечь тебя от чего-то важного. Или причиной всему является тот факт, что ты не веришь в возможность существования на этой планете человека, который был бы способен тебя полюбить? Но ведь действительно… Как можно любить такого, как ты?

Ты настолько увлекаешься сладкими фантазиями, что уже не контролируешь быстро увеличивающийся темп, который задаешь рукой. Еще несколько особенно ощутимых движений, и тихо шипя сквозь плотно стиснутые зубы, ты кончаешь, ощущая болезненно приятную волну удовольствия, стремительно растекающуюся по твоему телу. Обессилев, ты сползаешь по двери на пол и упираешься в нее затылком. Перед глазами твоими пляшут разноцветные пятна. Какое-то время ты прибываешь в расслабленной эйфории. В голове твоей ни единой мысли. Ощущение, будто тяжелый груз, что долгое время лежал на твоих плечах, наконец-то скинут с них.

Немного придя в себя, ты смахиваешь со лба капельки пота, встаешь с пола, застегиваешь ширинку и уже собираешься выйти из ванной, когда на противоположной стене замечаешь прозрачно-белые капли спермы. Ими же частично забрызган пол в ванной.

— Великолепно, — раздраженно ворчишь ты, хватая первую попавшуюся на глаза тряпку — кажется, это свежепостиранные трусы Яна — и вытирая ею за собой. Кинув испачканную тряпку в ведро, ты распахиваешь дверь и натыкаешься на сидящего за ней друга.

— Быстро ты! — улыбается он, вскакивая на ноги и заглядывая тебе за спину. — Смотрите-ка, и стеночку мне протер, и пол… Какая честь! Погоди, а Чем ты это сделал? Хотя нет… Не хочу знать, здоровее… — Ян не договаривает, получая туалетным ершиком прямо в лицо.

— Фу! Какая гадость! За что?! — вопит Ян.

— А нефиг шпионить за мной.

 — Я не шпионил! Я беспокоился. Надо становиться к людям добрее, ясно?! С таким отношением никто долго мириться не будет. Лисенка твоего уведут, и не заметишь.

— Да кому он сдался? — хмуришься ты.

— Судя по его шее, кому-то да сдался, — хмыкает Ян, возвращая ершик на место. — Только не психуй слишком сильно, — предупреждает он, но уже поздно. Ты, сжав кулаки, влетаешь в комнату к насекомому и нависаешь над Фелини, готовый разорвать его на части.

====== Третий круг Ада: 24. Шлюха ======

От сильного пинка дверь чуть не слетела с петель, зато врезалась в стену с такой силой, что дверной ручкой, кажется, пробила ее насквозь. Зуо, ставший причиной внезапного дверного перелета, ворвался в комнату и уставился на меня дикими, ничего не видящими глазами. Я, все это время продолжавший лежать на кровати и мирно размышлять о том, как же избавиться от чертового галстука, стягивающего мои запястья, встретил сэмпая меланхоличным приветствием: