Удар в ухо на мгновение будто бы перенес меня в другое измерение. Все вокруг зазвенело, затроилось, потеряло свою первоначальную форму. Лишь я оставался цельным и непререкаемым. Я и мой любимый инстинкт самоуничтожения.

— И не обязательно так бесится. Я, знаешь ли, не худшая кандидатура. Может не самый красивый парень на свете и фигура у меня не очень. Зато я умный, прославленный хакер и у меня безупречное, слышишь Зуо, безупречное, говорю тебе, чувство юмора! — бодро прорекламировал я себя, готовый получить по первое число. Но на этот раз сэмпай меня не ударил. Встав рядом с кроватью, он буравил меня диким взглядом, будто раздумывая, какой же кары я заслуживаю больше.

Выдержав драматическую паузу, я продолжил:

— Нет ничего плохого в том, что я тебе нравлюсь. Я вообще в тебя влюблен. Но ведь не хожу и не убиваю из-за этого людей? А ведь ты, между прочим, тоже не предел мечтаний!

Зуо на это разве что зубами не заскрежетал. Сэмпай забрался на кровать и вцепился в мой подбородок подобно коршуну в свежее мясо.

— Ты действительно думаешь, что можешь мне понравиться? Что мне может понравиться хоть кто-то?! — Зуо подарил мне холодную улыбку.

— Я не просто думаю, я могу это доказать, — что поделать, в экстремальной ситуации терять мне особо нечего. Умирать, так красиво.

— Доказать? Как, скажи на милость? — сэмпай вконец опешил от моей наглости.

— А ты нагнись пониже, я шепну тебе на ушко, — пообещал я, еле сдерживая идиотскую хитрую улыбку. В ответ я ожидал чего угодно: от ударов под дых, до ломки костей. Какого же было мое удивление, когда сэмпай внезапно действительно наклонился ко мне. Я чуть не задохнулся от восторга, когда он оказался ко мне настолько близко. Сделанное далее я отношу к своим скрытым желаниям, которые вырвались наружу, наплевав на разум и все его предупреждения. Чуть подавшись навстречу сэмпаю, насколько мне позволяли это связанные руки, я поймал зубами его нижнюю губу, а затем облизал её. Зуо следовало шарахнуться от меня. Зуо следовало меня ударить. Накричать на меня. Сделать что-то еще не менее агрессивно-отталкивающее. Но ничего из этого он не предпринял. Пару мгновений по-прожигав меня взглядом красных глаз, парень просто слетел с катушек. Мне кажется, крыша его окончательно накренилась, потому что Зуо, не будучи под наркотиками, не спасая таким образом целую цивилизацию и даже не извлекая из происходящего никакой выгоды, поцеловал меня. Конечно, поцелуй мало чем походил на те, что происходят между принцами и принцессами в детских сказках. Зуо даже через поцелуй демонстрировал мне всю ту силу, что таилась внутри него. Казалось, что его язык вот-вот проникнет мне в глотку, что руки, пробравшись под толстовку, разорвут меня на части. Даже колено, оказавшееся между моих ног, давило так, что я рыпнуться лишний раз не смел, беспокоясь о целостности самого дорогого. Не прошло и минуты, как я начал задыхаться. Кислорода катастрофически не хватало, а сэмпай и не думал сбавлять напора. Сперва я попытался намекнуть Зуо на неудобство положения, слегка выгнувшись и таким образом попробовав оттолкнуть его от себя. Бесполезно. Тогда я пошел дальше и чуть извернувшись, умудрился выставить колено между собой и грудной клеткой сэмпая. Это возымело хоть какой-то эффект, так как пусть и на секунду, но оторвать Зуо от себя я все-таки смог.

— Ты задушишь меня, — прохрипел я, не узнавая собственный голос. Сердце мое колотилось, как бешенное. Я запоздало осознал, как в действительности нервничаю, и как меня трясет от происходящего. Сэмпай же выглядит взбудораженным. Зрачки его расширились настолько, что красная радужка обозначалась тонким ободком. Кажется, Зуо не слышал меня и не совсем осознавал, что делает. Несмотря на моё возмущение, он полез ко мне с новыми поцелуями, за яростные сопротивления наградив укусом. Моя нижняя губа тут же закровоточила, из-за чего во рту образовался солоноватый привкус крови. И Зуо, судя по всему, это даже понравилось. Он навалился на меня всем телом, буквально вдавливая меня в мягкую кровать всем своим весом. Руки мои начали неметь, мышцы всего тела заныли. Колено, что держало между нами хоть какую-то дистанцию, Зуо вытолкнул одним сильным ударом, таким образом, расположившись между моих ног. Лежать под сэмпаем было ужасно неудобно и жарко, дышать практически невозможно. На поцелуи отвечать я просто не мог, я прервать их — тем-более. И при всем при этом… У меня встал. И у Зуо, судя по всему, тоже. И когда сэмпай осознал это, в голове его будто что-то щелкнуло.

Пулей слетев с кровати, он уставился на меня диким взглядом, будто бы только теперь осознавая, что он все это время делал.

— Вот, блять! — взбешённо выругался он, брезгливо вытирая рот рукой.

— На себя посмотри, — фыркнул я, старательно изображая само спокойствие, пусть на самом деле меня и колотило. Не знаю уж, увидел сэмпай, как я нервничаю, или был слишком поглощён собственными переживаниями. Только Зуо больше ничего не сказал. Он молча вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Ты вылетаешь из комнаты, как ошпаренный, и не сбавляя скорости вламываешься на кухню. Ян, что в это самое время варит себе кофе, проводит тебя меланхоличным взглядом, на мгновение оставляя кофе без внимания, медленно проходит к своей комнате, заглядывает внутрь, а затем возвращается на кухню с немым укором во взгляде. Ты, стараясь игнорировать друга, увлеченно бьешься затылком о дверцу холодильника.

— Технику мою не ломай, — фыркает Ян, разливая кофе из турки в две чашки. В ответ бросаешь на него полный злобы взгляд, но на шатена он, как обычно, впечатления не производит.

— И голову свою пожалей. Ты у нас и без того стукнутый, — доброжелательно улыбается парень, усаживаясь неподалеку от тебя и протягивая кофе.

— Заткнись, а? — выдыхаешь ты устало, забирая кофе из рук друга и делая один небольшой глоток.

— Значит вляпался-таки? — констатирует факт Ян.

— Нет.

— Влюбился в него по самые яйки.

— Нет, говорю.

— Втрескался, аж яйца трещат.

— Оставь в покое мои яйца.

— Я-то оставлю, а вот он — едва ли.

— Я же говорю…

— Зуо, очнись. Ты ж втюрился в него, — настаивает Ян и ты понимаешь, что спорить с ним и дальше бесполезно.

— Хорошо, — сдаешься ты. — Предположим, он нравится мне. Самую малость.

— Если бы он лишь «нравился» тебе, да еще и «самую малость», в моей почке бы уже торчал нож, — справедливо замечает Ян.

— Окей, в таком случае я пока не знаю, как именно к нему отношусь.

— Прямо и не знаешь?

— Не знаю.

— Точно?

— Точно.

— А если подумать?

— А если отъебаться? — вспыхиваешь ты и в сердцах ударяешь по стене. Старая кирпичная кладка тут же украшается толстыми трещинами, что разбегаются от места встречи кирпича с твоим кулаком.