— На кой-хуй мне трость? — бормочешь недовольно.

— На хуй не надо, Шаркис, это тебе не карманная вагина, — фыркает нанит, — Будешь на нее опираться, пока не восстановится вестибулярный аппарат, ибо нехилая встряска отразилась и на нем. Ты вообще как… пришел в себя? Что чувствуешь?

— Как по еблу корытом врезали… — вяло шипишь ты, при этом стараясь взять себя в руки. Взгляд постепенно начинает фокусироваться, мысли становится четче, а движения плавными и осознанными. Еще через десять минут ты уже куда более бодро оглядываешь свое тело, только теперь осознавая, что до сих пор голый и что нанит периодически кидает на твое тело заинтересованные взгляды, а затем, как ни в чем не бывало, отводит глаза. Ты уже собираешься сказать что-нибудь унизительное и гадкое, когда гвалт за дверью в твою комнату заставляет и тебя и нанита подпрыгнуть на месте.

— Я сказал, к нему…

— Иди ты нахер со своими «сказал»! — вопит до боли знакомый голос, а уже через секунду в комнату врывается Ян, — ах ты, сучье ебанько! — начинает он орать еще в дверях, но замолкает, пытаясь оценить картину, представшую его глазам. Его друг, то бишь ты, голый, на кровати, рядом какой-то парень, и вы с ним наедине.

— Это еще кто? — подозрительно оглядывает он незнакомца, а затем, видимо, узнает в наните сына известного технолога Железа и хмурится, — Да ну нах! — против воли бормочет он, — Вы тут все с ума что ли посходили! — почти стонет он, опираясь на дверной косяк, не в силах твердо стоять на ногах. Благо тут же под руку его хватает худенький низенький парнишка с леопардовым хвостом, ушками и пятнами, покрывающими половину его лица и шеи:

— Не делай поспешных выводоф-ф-ф-ф! — шипит Глоу, который в приступе злости всегда тянет фыркающие и шипящие звуки, тем самым увеличивая свое сходство с семейством кошачьих.

— Зуо! — фальцетом пищит Ян, — прошу тебя, скажи мне, что это не то, о чем я подумал!

— Если ты решил, что я пялю Ника Дайси, то нет, скорее у меня член отсохнет, — говоришь ты четко. Нанит на это лишь тихо хмыкает, не слишком задетый подобной пафосной фразой.

— Придурок! — этот вопль принадлежит уже Инфу, который старался удержать Яна от порыва повидаться со своим другом. Все это время он собирал одежду, что тащил к тебе и которую умудрился разбросать по всему коридору лихой Ян, — Зуо! У тебя вся банда такая стиганутая, а? — недовольно бормочет он, кидая вещи на постель. Ты лишь пожимаешь плечами. Говорить о том, что скоро Инфу будет предоставлена возможность оценить, какова пусть и не вся, но небольшая часть Тени, ты не решаешься, о некоторых вещах лучше узнавать лишь тогда, когда они уже происходят.

— Нет, ну надо же! Как ты мог пойти на подобное рисковое дело в одиночку! — тем временем причитает Ян, чем-то напоминая тебе курицу. Наверное, тем, что его претензии очень уж похожи на тупое кудахтанье?

— Почему Я, твой-мего-супер-пиздато-прокачаный-лучший-друг, об этом не знаю?!

Усиленно не обращая внимания на Яна, натягиваешь на себя темно-синие джинсы, серую рубашку, белый галстук и легкий иссиня-черный френч. Так же берешь в руки черную трость с серебристым набалдашником, исполненным в виде морды тигра, и делаешь пару шагов опираясь на нее. Как не странно, но с тростью тебе действительно двигаться куда проще.

— Босс, простите за беспокойство, но там люди… — бормочет кто-то за дверью, обращаясь к Инфу.

— Какие еще люди! — рявкает и без того раздраженный информатор.

— Стр… страшные, — выдает гениальный ответ помощник Инфа, за что получает горсть конфет, кинутых ему прямо в лицо.

— Это ко мне, — ухмыляешься ты и в ответ на недоуменный взгляд рыжего, хромая, выходишь из комнаты и направляешься вниз, где царит настоящая суматоха. Видимо, нежданные гости, не намеренные ждать у дверей, наплевав на мнение хозяев дома, уже ворвались в главный холл и осматриваются в поисках своего лидера.

— Попрошу покинуть этот…

— Они ко мне, — обрываешь вопли какого-то низенького старичка. Тот, съежившись от обращенной к нему фразы, тут же замолкает и поспешно удаляется из поля твоего зрения, ты же окидываешь весь холл равнодушным взглядом. Все, кого ты ждал, на месте. Девятнадцать человек. С Яном и Глоу — как раз двадцать один. Каждый из присутствующих является для тебя настоящим самородком. Каждого ты уважаешь, ценишь и в какой-то мере восхищаешься. Конечно, никто из них никогда не узнает о тех чувствах, что ты испытываешь к ним. Им достаточно знать то, что они просто нужны тебе. Одни — молодые, но уже испорченные, искалеченные обществом, жизнью, судьбой. Другие — куда старше, опытнее, но тем не менее выбравшие в свои лидеры не кого-нибудь, а именно тебя. У каждого своя история жизни, над которой можно рыдать часами. Но ни один из них не намеревался лить слезу по прошлому. Они стремились к будущему. К будущему, которое построить для них был должен ты.

Как только тебя замечают, все как один замолкают и внимательно оглядывают тебя. Ты понимаешь, что от их зорких глаз не утаятся ни синяки, ни сбитые костяшки, ни тем более трость. Так даже лучше. Они должны понять, насколько серьезна ситуация.

— Господа… Рад снова видеть каждого из вас, — твой голос сквозит ледяным равнодушием, из-за чего слова кажутся слегка лживыми. Но так даже лучше. Все собравшиеся здесь, уважают тебя не за правду и не стремятся к тому, чтобы ты любил их. Им нужен сильный лидер, и ты с удовольствием играешь роль такового, — Думаю, каждый из вас слышал о нынешней проблеме человечества? — задал ты вопрос.

— Вы о ПКО-вирусе, босс? — одновременно и как всегда первыми реагируют близняшки — два парня с большими разноцветными глазами, всегда одинаково одевающиеся, обожающие восточные единоборства и достигшие в этом направлении небывалых высот. С ними впервые ты столкнулся на ринге, участвуя в очередном бою без правил. Так ты познакомился с большей частью здесь присутствующих.

— ПКО? А что это такое? — надув пухлые губки, подает голос Элла — очень хорошенькая блондиночка с пышным бюстом и огромным псом на привязи, который был готов выгрызть лицо любому, на кого покажет наманикюренный пальчик блондинки. Инфантильная, но при этом отличающаяся крайней степенью жестокости милая девушка, с лица которой не сходила легкая почти детская улыбка даже когда она пускала пулю в брюхо очередному извращенцу, решившему ее подцепить.