– А если я через год приду в таком же состоянии, Отец Вивье? – спросила Моника. – Если в глазах будут слезы, в душе – отчаяние, если я приду к вам в таком же безумном состоянии, если встану на колени перед вами, сложу руки перед алтарем, плача кровавыми слезами и стану вас умолять: Отец, помогите спасти душу. Вы поможете, Отец? Мне нужно это знать и нужна уверенность. Через год смогу ли я вернуться?

– Вернетесь, когда обретете покой, дочь моя, когда поймете, что ваше призвание истинно, – пробормотал священник, глубоко тронутый. – Возвращайтесь, дочка. Если через год ничего не изменится, то я и слова вам не скажу, здесь будет ваш дом. Перед вами откроются двери монастыря и навсегда закроются, когда войдете.

– Это все, о чем я прошу, Отец! Благодарю вас!

Моника де Мольнар упала на колени, преклонив голову и сложив руки. Казалось, душа ее впала в невыносимое отчаяние. Затем она подняла голову, и рука священника протянулась и помогла ей встать:

– Поднимайтесь, дочь моя, и возвращайтесь в дом. Идите с миром. Ах да, еще кое-что! Оставьте облачения дома. Вернитесь пока в мир. И помните, пока не дали обета, вы не обязаны закрывать сердце. Любить для вас – не грех, как не грех искать другой путь. Все могут прийти к Богу.

– Я вернусь, Отец. Пусть Его милосердие откроет мне двери монастыря.

Светский и галантный Ренато Д'Отремон улыбнулся сеньоре де Мольнар, скрывая легкое нетерпение. Ранним утром субботы все собрались ехать в Кампо Реаль. Вещи уложили в экипаж час назад, а слуги-туземцы сдерживали великолепного коня Ренато, который уже бил копытом.

– Не представляете, Каталина, с какой радостью вас ждет моя мама.

– Очень любезно с ее стороны. Надеюсь, мы не побеспокоим ее. Она ждала двоих, а не троих.

– Она очень обрадовалась, что Моника поедет с вами. Мама знает вас и любит, словно общалась с вами. Я столько ей рассказывал о всех вас в письмах! И подумать только: писал больше о Монике, нежели об Айме. Ведь мы дружили в юности. Надеюсь, снова подружимся, когда прибудем в Кампо Реаль. Ведь у меня нет другой сестры.

– А вот и Айме, – прервала сеньора Мольнар, увидев приближающуюся дочь.

– Я заставила тебя долго ждать, Ренато? – спросила Айме.

– Теперь уже неважно, – смягчился Ренато.

– Поехали немедленно, – заявила Каталина.

– Вряд ли, мама, потому что обе двери спальни Моники заперты. Служанка дважды ее окликала, а та попросила подождать, а раз помочь ей нельзя…

– Ну что до меня, то я не тороплюсь.

Ренато окружил Айме горящим, пристальным взглядом преданного влюбленного, а она кокетливо улыбалась. Несмотря на любовь к Хуану, она находила в Ренато особое удовольствие, испытывая на нем власть красоты. Улыбки, гримасы, долгие взгляды, очаровательные жесты – весь арсенал красивой и светской женщины – все это искусно окутало молодого Ренато.

– Выпьешь чашечку кофе, сынок? Я принесу, пока мы ждем Монику, – предложила Каталина и оставила жениха и невесту вдвоем.

– Айме, ты выглядишь странно и прелестно, совершенно неожиданно. Кажется, ты плакала, – произнес Ренато, любуясь красивой Айме.

– Плакала я?

– Не стану упрекать тебя. Женской чувствительности позволительно плакать даже из-за пустяка. Думаю, с тобой случались только пустяки, и ты плачешь только из-за капризов.

– Ты правда принесешь мне счастье?

– Разумеется, не сейчас. Но когда ты навсегда станешь моей, все будет чудесно. Я предчувствую огромное счастье для нас.

– Неужто ты такой хороший, – забавлялась Айме. – Тем вечером, когда ты рано попрощался и говорил, что вернешься в Кампо Реаль, но не уехал до следующего вечера. Могу ли я узнать, как ты провел ночь?

– О! Я отложил поездку и приезжал два раза повидаться с тобой.

– Ответь на вопрос. Чем ты занимался с вечера понедельника и до вторника?

– Уладил небольшую формальность и помог другу в беде, с которым ты не знакома, но почему-то думаю, однажды познакомишься. Необычный, но упорно не хочет дружить, хотя я всей душой желаю этого.

– Как странно! И почему у тебя такое настойчивое желание? Ты важный человек на Мартинике. Тебе незачем добиваться чьей-либо дружбы.

– Уверяю тебя, в этом случае стоит. Речь идет о необыкновенном герое, и старинном желании моего отца.

– Ты говоришь загадками. Я не понимаю.

– Чтобы понять, нужно многое рассказать.

– Нелепо, что она заставляет нас ждать, – досадливо пожаловалась Айме. – Какого черта она задерживается?

– Наверняка одевает облачение. Не надо раздражаться, она долго не задержится. А с тобой незаметно бежит время! Я самый счастливый человек на земле, когда рядом с тобой. Пусть задерживается! Не все ли равно!