Дальше парочка учеников начала программу «С добрым утром, Энкор!» обсуждая последние победы Аладонской Пчелки (команда по баскетболу) и шансы Корта Рэйналдса попасть в сборную страны по футболу. Элизабет не стала слушать и просто-напросто стала одеваться и собираться на уроки. Заглянув в расписание, она обнаружила, что сегодня у нее в восемь музыка, в час дня история Аладонии, а в четыре физика. Часы на тумбочке показывали половину седьмого, а это значило, что до завтрака оставалось полчаса. Не зная чем себя занять, Элизабет решила разбудить Эмму. Но та, ни как не хотела вставать, а наоборот еще больше закуталась в одеяло. Улыбнувшись про себя, Элизабет решила занять себя чтением. Скоротав тридцать минут в обществе прикладной медицины, которой была посвящена первая глава в огромной книге с красным переплетом и золотым названием.

— …да, шансов у него маловато, — закончил веселый мальчишеский голос. — Ну, вот Лана уже напоминает, что пора на завтрак. В меню сегодня разнообразие пирожков, различные виды первого и второго. Так что скорее спрыгивайте с кроватей и бегите пока все не разобрали. Школьный буфет снова открывается!

Элизабет радуясь что, наконец, может закончить скучное чтение, тихо вышла из комнаты, оставив там надежду разбудить Эмму, которая на прощание Элизабет широко зевнула и снова зарылась в подушку.

В гостиной копошился народ. Первокурсники громко разговаривали, кричали, создавая такой гвалт, что Элизабет просочившись сквозь толпу, быстро зашагала прочь.

Миновав коридор у комнаты отдыха подготовительного курса и буфета, Элизабет оказалась в заднем холле школы. Это был огромный зал, полностью покрытый черным мрамором и огромными входными дверьми настежь открытыми. Элизабет повернула налево и вошла в столовую. По залу уже мельтешили официанты, разнося по столикам хлеб, напитки и салфетки. Элизабет выбрала самый дальний столик и, приняв от приятного официанта порцию каши, принялась, понемногу есть. Столовая медленно заполнялась учениками, а за преподавательским столом стали появляться самые разнообразные на вид учителя. Толстый старичок с круглыми очками и массивными губами. Молодая девушка с волнистыми волосами, серыми глазами полными изумления. Вокруг ее тонкой шеи огромными кольцами был обмотан длинный белый шарф ручной вязки. Чудаковатый старичок с безумной прической из седых волос огромным носом и округлым подбородком. Они медленно наполняли преподавательский стол, переговариваясь и улыбаясь друг другу. В середине стола стоял большой стул, смахивающий на трон, в котором восседала профессор Шеррингтон. Она мило болтала со своей соседкой справа: милой старушкой с короткими седыми волосами и приятной улыбкой.

— Садитесь и успокаивайтесь! — вставая, громко сказала профессор Шеррингтон, и зал тут же накрыло тишиной. — Я надеюсь, все первокурсники уже получили расписание с предметами и будут рады сегодня посетить урок-введение профессора Трейд. — Она легко кивнула в сторону старушки справа. Та мило улыбнулась и так же легко, как и директор поклонилась залу. — Так же я бы хотела от имени родителей Тома Энтона поблагодарить мисс Элизабет Дэвидсон за его спасение.

Все глаза учеников обернулись к Элизабет, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Элизабет почувствовала, как щеки багровеют, а уши просто загорелись от скверности положения.

— Профессор Сэйсон открывает курсы журналистки. Она просит всех желающих присоединиться. Расписание занятий висит на доске объявлений. — Женщина указал рукой на коричневую доску вдоль и поперек обклеенную разноцветными бумажками. — Приятного аппетита! — Директор села и зал мигом наполнился разговорами, стуком ложек о тарелки и шагами официантов, что мастерский обходили столики. Элизабет несколько раз отрывала глаза от тарелки с кашей и, замечая на себе взгляды учеников, снова багровела. Наконец завтрак закончился, когда огромные часы над преподавательским столом указывали без четверти восемь. Элизабет быстро вышла из столовой, избегая взглядов и шепотков учеников, и с облегчением выдохнула, когда оказалась в мраморно-черном холле. Два лифта по разные стороны от дверей наполнялись шумной детворой разных курсов. Элизабет подождала пока дверцы правого лифта закрылись, вместив в себя последних из толпы учеников девчушек и снова отворились, показав Элизабет, пустую деревянную кабинку.

— Класс музыки, — робко сказала Элизабет, опасаясь, что без точных указаний лифт не поедет, но дверцы с глухим стуком сомкнулись. Кабинку понесло вверх, и через несколько этажей Элизабет оказалась перед маленькими дверьми, что вели в класс музыки.

Элизабет вышла из лифта в узенький коридорчик, освещенный тусклым светом факелов. Немного переждав, Элизабет все-таки толкнула дверь в кабинет музыки, и нервно теребя ручку рюкзака, вошла. Зал оказался ярко освещен солнечным светом, что густыми снопами валил из длинных окон на противоположной стене. Слева стоял преподавательский стол, и парты, а справа музыкальные инструменты: фортепиано, на стеллажах покоились футляры со скрипками, у стены прислонившись к железным обручам, стояли гитары. Времени рассмотреть все детальнее, не было, так как половина учеников уже сидели за партами.

— Извините за опоздание, — робко пробормотала Элизабет, обращаясь к тощему светловолосому мужчине в мантии учителя, что стоял у преподавательского стола, настраивая что-то похожее на саксофон.

— Ничего, присаживайтесь, — улыбаясь, ответил мужчина, и снова занялся саксофоном, поправив круглые очки криво сидящие на длинном носу.

Элизабет устроилась за самой дальней партой, в самом конце класса, так что бы на нее меньше глазели и, приготовившись к уроку, ждала начала. Еще минут пять мужчина разбирался с саксофоном, затем, когда класс наполнился учениками, отнес его к полкам с инструментами и вернулся к столу.

— Хм-хм! — негромко хмыкнул мужчина, и разговоры учеников мгновенно стихли. — Я — как вы наверно уже догадались — профессор Ричард Фриндер, — улыбаясь, подшутил он и сел на край стола. — Сегодня первый урок нашего трехлетнего курса. Надеюсь, вам будет интересно и познавательно учиться музыке у меня.

Последующую половину урока он рассказывал, что пригодиться им на первых экзаменах, какие инструменты им придется освоить, с чем придется столкнуться. Замет профессор начал длинный и нудный рассказ об основах предмета и Элизабет невольно подумала: а не носить ли с собой на музыку подушку? Наконец прозвенел звонок, Элизабет сгребла свои вещи в охапку и галопом, побежала в больничное крыло. Но следующего урока было еще три часа, так можно было на минутку забежать к Тому. Мальчик сидел на кровати все с тем же траурно-больным видом и читал какую-то книгу. Заметив подругу, он бросил книгу на тумбочку и взволнованно заулыбался ей.