Приготовить завтрак на всех — три. Сегодня это была их обязанность, сестрички куда-то убежали еще с вечера, а Динк, как и полагалось настоящему кошаку, мирно дрых до полудня. Но ему можно было: вчера наработался.

Несмотря на то, что нехо Аилис не гнал Кречета из замка вовсе, обитать тот предпочел у троицы Кошаков, точнее, у младшего нехина Айлэно. Дом формально принадлежал именно ему, но огневики жили там, считай, одни: Страж постоянно разъезжал по всему Эфару, а возвращаться в пустые, выстывшие комнаты… Вот ученики и придумывали всякое: Кошаки — что дома и так тесно, младшие братья и сестры отдыхать не дают, а Кречет — мол, чтоб не бегать почем зря из города и в город каждый день. Хотя все равно ведь бегал, в библиотеку. Ну не мог он прожить пару дней без того, чтоб закопаться в раритеты, отыскивая не только крупицы знаний Аэно, но и остальных огневиков рода анн-Теалья анн-Эфар. А уж тем более — Стражей! Это и вовсе было нечто особенное. Писать учебные пособия и просто заметки начал еще первый Страж Эфара — нехин Аленто, по примеру своего старшего брата. И продолжили его потомки и преемники, включая Айлэно. Может тот и был неприлично еще молод для Стража, но уже успел повидать многое.

Яр горел желанием познакомиться с ним, наверное, наравне с тем, чтобы прочесть все дневники Аэньи.

— Кречет, ты только представь: этот человек знает все горы, все ата-ана, города!

— Ну знает, и что? — ворчал тот сонно, пытаясь спрятать лохматую голову под подушку. — Это повод прибегать так рано и таким возмутительно бодрым? А, мелкий? Я, между прочим, вчера вместе с Динком работал!

Именно что работал, для огневиков занятий в городе находилось сколько угодно. Пляска пляской, но в непраздничные дни тоже нужно было на что-то жить. Так что все четверо не ленились, не ожидая милостей от нехо.

— Вставай-вставай, а то совсем окошачишься, — смеялся Яр, разводя огонь в очаге и вешая котел с водой. — Сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое, позавтракаем — и по делам. Ну встава-а-ай, Кречет! Нехо Аилис сказал, что нехин Айлэно должен приехать не сегодня-завтра. Отдохнет — и за тебя возьмется.

— У-у-у!!! Хочу спать!.. — страдальчески взвыл тот, натягивая на голову еще и одеяло, сворачиваясь на своей широкой лавке, приткнувшейся в углу кухни, в клубок.

Комнату наверху Кречет занимать побоялся, хотя пустовала парочка, дом был большой. Без хозяина как-то… Вот приедет — тогда и спросит. Но ему и тут хорошо было, особенно спать.

— …в тишине и покое! — закончил он мысль и все-таки сел. — Яр, вот в кого ты такой настырный?

— В прадедов, — хохотал тот. — Да и вообще у меня вся родня такая. Скажи спасибо Стихиям, что я тут один такой, из Солнечных.

Вода закипала, вскоре запахло кашей с местным сушеным виноградом и орешками, Яр откупорил горшочек с медом и принес с ледника кувшин с молоком.

— Умылся? Садись. Как думаешь, роллер уже готов? А сегодня поедем выезжать Ласку? Поедем-поедем, не кривись так. Я тебе обещал, что ты в седле держаться будешь отменно — я обязан выполнить обещанное.

— Й-а-ар! — перебравшийся за стол Кречет уронил голову на руки. — Угомонись ты! Дай поесть!

Яр кивнул и заткнул себе рот ложкой каши, придвинув к другу поближе мед и кружку с молоком. Ну ничего он с собой поделать не мог — энергия так и распирала, требовалось что-то делать, куда-то бежать. Успокаивался он только в библиотеке. А еще, иногда, уходя на Галерею Ветров, послушать, как поют на разные голоса огромные литые колокола, изукрашенные узорами из символов Стихий. У них не было языков, да и закреплены были эти бронзовые махины жестко, однако все равно рождали звуки, начинали петь, едва он ступал на шероховатый камень галереи, завораживая и неся умиротворение. Кто их сотворил, даже в библиотеке Эфар-танна не осталось упоминаний, только смутная легенда. Яр подозревал, кого именно следовало спрашивать. Но Янтор, как назло, не появлялся в Иннуате с того самого дня, как проводил их до города.

Оба тогда были подавлены, а он не спешил развеивать их дурное настроение разговорами. Словно бы дал время осмыслить все сказанное и сделанное. И уже в видимости Иннуата, прощаясь с ними, сказал Аэньяру:

— Вот здесь, — он коснулся груди подростка напротив сердца, подъехав поближе, — то, что делает тебя тобой. Знай и помни, Эона: сколько бы колен родства не отделяло тебя от Теальи, ты кровь от крови и плоть от плоти и его, и этой земли.

Яр тогда еще переживал, поэтому только кивнул, запомнив, но отложив обдумывание на потом. Отвернулся поглядеть на едва-едва различимый Эфар-танн… А когда обернулся — никакого Янтора не было. И Танийо тоже исчез, будто сквозь землю провалился. Только порыв ветра гнал в вышину легкое облачко, скрывшееся вскоре где-то среди вершин и других таких же белых облачных перьев.

За прошедший месяц Яр ловил себя на мысли, что хотел бы увидеть древнего удэши Ветра снова. Поговорить… да обо всем подряд, от раскопанных в библиотеке стихов какого-то древнего нехо до рецепта той чудодейственной мази, что после нашел в своей седельной суме, и которая потом еще не раз пригодилась Кречету, упорно постигавшему науку верховой езды, несмотря на громкие заявления, что больше не сядет на это жуткое средство передвижения. Но Янтор, будто чуя это, не спешил приходить. А Кречет, единственный, с кем можно было поговорить об удэши, фыркал не хуже Динка и отказывался поддерживать тему. Не возмущался, конечно, как раньше, принял немного — но доверия в нем все равно не появилось.

Яру приходилось страдать молча. Или компенсировать молчание об удэши другими разговорами, что он с успехом и делал каждый день. Правда, был еще нехо, но Аэньяр немного робел отвлекать его от дел, которых у Аилиса было несметное количество. Яр в принципе знал, что управление землями и хозяйством — это тяжкий труд, видел, как работает отец. Но в огромном майорате дел оказалось еще больше, как и проблем. А помощников у нехо — только брат да нехин Амарис, которого нехо обучал, наверное, так, как когда-то натаскивали на работу с людьми Аэно. Амарис днями и ночами пропадал в ата-ана, в Иннуате, соседних долинах и поселениях, носясь, словно ветерок, то верхом, а то и пешком.