А уж на то, что вокруг больших городов, особенно, на западе Ташертиса, где добывали руды, уголь и нефть, земля чахнет, леса от них отступают, от дыма дышать тяжело, а дома покрываются налетом копоти — ну, что поделать? Чем-то приходится жертвовать. На слова некоторых воздушников и водников, которых в Ташертисе хоть и стало рождаться больше, все равно было относительно меньше остальных, не обращали внимания. Точнее, обращали: «Ах, в реке рыба кверху брюхом всплывает? Ну так это ж ваша обязанность — вот и работайте». А что можно воду, которую в реку перерабатывающий нефть завод сливает, сперва очищать — не-е-ет, это же в штат надо набрать нескольких бездельников, что будут на очистных сидеть и на водичку глазеть. Еще и плати им, да немало, да и кто из молодежи на такую рутину согласится? Воздушников и вовсе слали темным лесом: небо большое, что ему там пара дымков? Только «дымков» становилось все больше.

Немногие понимали, что ни к чему хорошему это не приведет, и старались делать хоть что-то. Но давно ушли те времена, когда Совет был именно Чести, когда выбирали за заслуги, уже носящих прозвища нэх. А сейчас и обычные люди сидели, и только носы кривили: прозвища, скажите тоже. Очередная старая блажь, вот мой двоюродный племянник… И ничего, что в племяннике сил было — сквознячок вызвать, а самый большой подвиг — котенка с дерева снять.

Илора, заседавшая в Совете, с трудом могла вспомнить, с каких пор все это покатилось. Точнее, навскидку и не могла — пришлось бы перелопатить горы документов в архиве. А преемники Замса Чистого огня настолько дотошными в сбережении информации не были, чтобы найти нужное, пришлось бы перерыть много бесполезных бумаг, которые можно было бы и выбросить, чтоб зазря места не занимали.

— Трой, я не знаю, написал ли нехо анн-Теалья анн-Эфар в Совет, — кусая губу, Илора постучала пальцем по листам, — но с этим письмом ты должен появиться в Фарате. Вместе со мной, конечно, однако писал он тебе. Будет неплохо, если вспомнят о кровной связи наших родов.

— И что я там сделаю? — не понял тот. — Здесь все со слов мальчишки, а я всего лишь какой-то там Конник. Нет, если уж идти, то нужно написать ответ и собрать побольше доводов.

— Значит, пиши, — кивнула она. — И я тоже напишу кое-кому. Соберем информацию, доказательства. До Перелома года надо справиться. До общего сбора Советов в Алмазном Саду.

Происходящее дальше напомнило Трою его собственное недавнее прошлое. Нэх внезапно зашевелились.

Даже нет, не так. Древние рода вспомнили о своей древности, подняли головы, несколько удивленно огляделись и задали вопрос: «А что, собственно, происходит?» Стоило раз дернуть за ниточки старых связей… Кровь Земли отозвались моментально, пожаловавшись, что их производство с трудом держится на плаву как раз из-за того, что на нем работает много нэх. Хорошо еще большинство принадлежали к роду, иначе бы вообще разорение вышло. Вороны, почесав в затылках, пошли искать данные о том, сколько приютских детишек получили дар Стихий, и о действиях городских учителей. Анн-Эвоэна тоже встрепенулись: водники, они рассредоточились по всему Ташертису, от пустынь до гор, и могли многое сказать, как и род Шайхаддов.

Были письма нехо Аилиса, он тоже собирал информацию по всему Аматану, тряся свои широкие родственные связи, друзей и союзников. И вот в Аматане-то картинка вырисовывалась занятная: Светлые земли держались на порядок лучше. Пусть и за счет того, что сильнее были приверженность к традиционному укладу, привычнее подчинялись простые люди, а нэх занимались тем, чем им и было положено заниматься испокон веков. Эфар же и тут был наособицу: уклад жизни в нем оставался неизменен, как горы. Да, были и в Эфаре производства. Но были в каждом городе нэх, внимательно следившие за тем, чтобы и без того скудная земля не загрязнялась, а реки оставались чисты. И учителями юных нэх, принимавших силу, были сплошь умудренные опытом старшие, носившие заслуженные прозвища, учившие жестко и даже жестоко, но выпускавшие магов, полностью овладевших даром. И лишь после того, как ученики проходили посвящение.

Трой, читая это, мрачнел с каждой строчкой. Он уже убедился, что в Ташертисе к обучению нэх подходят… Мягко говоря, никак. Даже странно было видеть такое: его самого учила семья, что не умели — помогали те же Кровь Земли, именно у них на старом вулкане и роднился в свое время со Стихией, выравнивал старые, не раз и не два тронутые магией глыбы. И другие, обученные так же в семьях, только глазами ошалело хлопали, Илора аж порадовалась, что её гоняли анн-Эвоэна, да так, что учительницу «ласковым словом» потом еще три года поминала, прежде чем поняла, что не со зла.

Шайхадды и вовсе заявились лично, кивали и жаловались, что молодняк, ищущий приключений, приезжает в пустынные города, не умея не то, что родник поднять — почуять его даже не в силах! Что земляные, кто с камнем да песком еще кое-как сладить может, есть, а вот зеленоручек, считай, единицы остались, да и те все больше старики, и в пустыне к ним в очередь выстраиваются, десятками на уроках сидят, чтоб понять, как семя к жизни пробудить и силой напитать. И то — все свои же, а земляных с привольных равнин Ташертиса, считай, и нет.

— Прэдки наши лэса по старым границам стэпи и пустыни сажали, растили, а сэйчас дурьё это их вырубаэт! — сбиваясь на пустынный акцент, бегал по гобеленному залу Вэрит Шайхадд Кость земли.

Этот водоворот закручивался все туже, засасывал все новых и новых участников… Пока Троя из него просто не вышибло. Когда увидел срочную телеграмму от нехо Аилиса, ощущение было такое, будто ударили под дых, со всей силы, так что задохнулся, разучившись дышать.

Первой мыслью было: «Дурак! Закрутился, завяз в делах, а о бывшей супруге и думать забыл!». Считал, что, получив приличную сумму, она осядет, решая, что делать дальше, краем глаза следил, не пойдет ли она к кому из немногочисленных конкурентов — а те наверняка зазывали, нэх-лекарь, с таким-то опытом управления… А она понеслась в Эфар. За Аэньяром. Да чтоб её Черные Ветра разметали!