– Юный сэр, юная госпожа. Прошу прощения за то, что я вас прервал.
– С этими словами он развернулся и вышел из дома. Дядя Эрн стоял, брызгая слюной, не в силах сказать что-то более-менее связное.

– Кажется, этот случай не затрагивает закон, - заметил папа.
– Может, мы теперь обсудим это здесь, в семейном кругу? Что там с проклятием?

– Она наслала проклятие на мой дом, - повторил дядя Эрн.
– Моя дочь Марна увидела ее возле нашего дома этим утром: она что-то делала с веревкой и перьями. Она убежала, но Марна нашла вот это.
– И дядя Эрн с торжествующим видом поднял вверх кулак, в котором была зажата розовая ленточка.

Меня охватило отчаяние. Эту ленточку мне подарил Лан на день рождения, и с тех пор я никогда ее не снимала. Все знали, что эта вещь принадлежит мне, и теперь, что бы я ни говорила, никто мне не поверит.

– Вранье!
– вдруг выкрикнул Лан. Он так сильно сжал мою руку, что мне стало больно.
– Эфф играла в камешки, а Марна подошла к ней, забрала ленточку и убежала. Я видел это из окна.

Папа взглянул на меня и спросил:

– Это правда, Эфф?

Я кивнула, чувствуя прилив надежды. Тогда дядя Эрн шагнул ко мне и крикнул мне прямо в лицо:

– Лгунья! Она прирожденная ведьма и лгунья! Она оказывает пагубное влияние на твоего драгоценного седьмого сына! Она...

Вдруг я увидела перед собой складки темно-голубого платья. Только через мгновение я поняла, что это мама встала и заслонила нас от дяди Эрна. Казалось, он тоже удивился, потому что прервался на середине предложения.

– Достаточно, мистер Ротмер, - сказала она ледяным голосом. Я никогда не слышала, чтобы мама так говорила, даже в тот день, когда мы увидели, как человек стегает на улице перегруженную лошадь. Тогда мама была очень возмущена и устроила ему настоящую выволочку. Но сейчас все было совсем по-другому.

– Достаточно, - повторила она.
– Никто не будет называть моих детей лжецами в моем доме.

– Я... я...
– дядя Эрн запинался и не мог выговорить ни слова.

– Вы уже сказали свое слово, мистер Ротмер, - сказала мама так же холодно и спокойно.
– А теперь я скажу свое. Я уже давно наблюдаю за тем, как вы и ваша жена губите своих детей: сначала вы им разрешаете делать все, что им нравится, а потом они получают взбучку. Вы знаете, как я отношусь к такому методу воспитания, и я больше ничего об этом говорить не буду. Но если дело будет касаться моих детей, которых вы с Дженной пытаетесь испортить так же, как и своих, вы услышите много такого, что вам наверняка не понравится. Запомните только одно: это закончится сейчас.

– Сара, ты вне себя, - только и сказал дядя Эрн.
– Я понимаю твои материнские чувства, но, я уверен, даже ты видишь, что...

– Я вижу достаточно, чтобы сказать, что даже ангел небесный станет ужасным созданием, если ему день ото дня будут твердить, что он рано или поздно обратится во зло. И я могу сказать, что суета и преклонение перед ребенком, который даже еще не выучился считать, превратит его в чучело, а не в человека, который не только не будет никого слушать, но даже и не подумает спросить кого-нибудь, когда ему понадобится хороший совет.

– Ты сошла с ума, - снисходительно сказал дядя Эрн.
– Даниэль, я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать нотации твоей жены.

– Дверь за тобой, - любезно подсказал папа.

Как раз в этот момент я выглянула из-под маминой юбки и успела увидеть, как у дяди Эрна отвисла челюсть.

– Сара сказала лишь то, что мы уже обсуждали. Так вот, если я еще раз услышу от тебя, или от Дженны, или от кого-либо из твоих драгоценных детей хоть слово об Эфф или о Лане, я сам нашлю проклятие на твой дом. И мне все равно, брат ты мне или нет.

– Ты не посмеешь!
– выкрикнул дядя.

– А ты рискни, - мрачно отозвался папа.
– И если ты еще когда-нибудь попытаешься натравить на мою семью полицию из-за какого-то ложного обвинения, тебе придется защищаться передо мной в суде. Ты даже не успеешь глазом моргнуть, как окажешься там. Думаю, даже тебе теперь все ясно, Эрн.

Дядя Эрн просто очень долго стоял и смотрел на нас. Затем он напрягся, огляделся и вышел, захлопнув за собой дверь гостиной.

Мы с Ланом переглянулись, а затем посмотрели на родителей. Папа вздохнул и сказал:

– Оставайся здесь, Сара, а я узнаю, все ли в порядке.

Мама кивнула, взяла меня и Лана за руки и, опустившись в кресло, усадила нас к себе на колени. От всего того, что произошло сегодня, у меня кружилась голова. Конечно, в том, что кузина Марна украла у меня ленточку, а потом наплела какую-то историю, не было ничего удивительного. Да и от дяди Эрна можно было ожидать всего, даже того, что он вызовет полицейского. Но то, как полицейский подмигнул мне! И то, как мама и папа расправились с дядей Эрном! Я никогда не думала, что такое возможно! И я все еще не могла поверить, что это действительно случилось.