Генрих тоже пришел в ажиотаж от этого испытания, хотя это было едва заметно по его каменному лицу, но я видела патологичный блеск его глаз и чрезмерную резкость движений. Он тоже собрал вокруг себя людей, убеждая, что кто бы ни выиграл в конкурс, для начала им нужно держаться вместе. Он не позвал только нас, и я не понимала, как так вышло, что мы стали вдруг врагами. Все слушали Генриха, и только Курт отказался от командного взаимодействия.

– Я бы тоже хотел выиграть, и не считаю достойным поступком обманывать своих коллег по команде в начале, зная, что предашь их в конце.

Ему было всего девятнадцать, а он старался вести себя, как совершенно взрослый мужчина, у него почти получалось не выглядеть смешным. Генрих принял его отказ без злобы. Может быть, он и сам не хотел видеть под своим подчинением человека, который понимает его план, потому что Нина, Фабьен, Бен и Джулия смотрели на него с щенячьей надеждой, будто бы считали, что он всех спасет даже после слов Курта.

– Эми, ты с нами, - повелительным тоном сказала Дебби. У меня снова промелькнула веселая романтичная мысль, что с ней я пойду, куда угодно. Хорошо, что на этом мои размышления оборвались.

Мы зашли в темнеющий на глазах лес, искусственный свет которого вдруг ослепил нас яркой вспышкой. Его зажгли, и я увидела, что на ветвях деревьев, в траве и даже в ямах прикреплены тысячи фонариков, которые делают лес ярче дневного света. Я долго моргала, прежде чем привыкла к ярко-белому цвету. Сколько же средств было затрачено на то, чтобы нашу игру могли увидеть и вампиры. Вокруг не было зрительного зала, люди будут смотреть на нас только через экраны. Но я не удивлюсь, если вампирам будет разрешено гулять по лесу прямо во время соревнования. Может быть, они могут даже вмешиваться в него.

Наши команды развели на противоположные стороны леса. До старта игры мы стояли вместе, я вглядывалась в лица своих соратников по команде, на них читался страх, доступный только взрослым в детской игре. Лишь мои друзья веселились, будто они - школьные задиры, которые только рады погонять других детей. Я чувствовала страх лишь, когда представляла, что они победят, и лёгкое волнение за папу, для которого была важна наша победа. Сама игра меня не волновала, потому что я знала, что медленно бегаю, плохо управляю своим телом и склонна впадать в панику в стрессовых ситуациях. У меня не было шансов, поэтому я могла не волноваться за свой результат в игре.

Когда жеманный голос ведущего объявил о начале игры, наша команда разделилась. Генрих и его компания пошли по одному краю леса, мы - по другому. Курт направился в нашу сторону, но вскоре затерялся среди деревьев. Дебби дёргала за веревки, свисавшие с ветвей, будто проверяя их пригодность. Пару раз она, держась руками за веревку, залезала на деревья. Рене же, наоборот, смотрел на землю, разглядывал ямы. Он также несколько раз спускался в них и благополучно вылезал, даже не запачкав свои брюки, бросающиеся в глаза невероятной аккуратностью для леса. Винсент осматривал обстановку на уровне своих глаз. Они разделили обязанности, но я не представляла, как им удалось договориться об этом и делать все так слаженно. Возможно, я просто романтизировала их образ охотников и в каждом их движении видела бойцов, выращенных их отцом.

Когда мы дошли до небольшой поляны посреди леса, Винсент жестом велел остановиться. Мы сгруппировались за кустом и стали вглядываться в просвет между деревьев напротив, будто любопытные дети. Рене присел на корточки, а Дебби села верхом на его плечи. Первое время только по внимательному взгляду Винсента я видела, что там что-то происходит, сколько я не всматривалась, я ничего не различала, кроме серых стволов деревьев и навязчивого света ламп. Я увидела движение только за несколько секунд до появления большей части моей команды, бегущей от кого-то в лесу. Среди них рядом с Генрихом бежала Эрика, участница папиной команды. Вокруг её головы был повязан красный платок, оповещающий о том, что она взята в плен и обязана следовать за тем, кто её осалил. У Эрики был диагностирован СПИД, и она была активисткой борьбы за права больных. Когда я прочитала про неё на сайте шоу, мне стало как-то по-особенному грустно. Наверное, её борьба оказалось безуспешной даже в среде близких. Конечно, могли быть и другие причины, почему за неё не проголосовали, но эта приходила на ум в первую очередь. У больных людей всегда было меньше шансов получить свои голоса. Однажды я видела чьи-то размышления в интернет-журнале, не заболеет ли вампир, если будет пить кровь Эрики, и меня ужаснула такая бестактность. Когда я смотрела на Эрику издалека, она вовсе не выглядела больной, лишь расстроенной, потому что попала в плен.

Вслед за моей командой выбежало несколько участников противоположной. Я увидела папу, он схватил Фабьен, она даже не успела попробовать осалить его. Вслед за этим мы потерпели ещё одну неудачу: Жоэль, талантливый, но ещё совершенно неизвестный футболист, осалил Нину. Но он не успел скрыться вместе с ней, Генрих рывком бросился в его сторону и дотронулся до Нины, освободив её из плена. После общей суматохи, понеся потери, обе команды разбежались в разные стороны.

Все трое моих друзей вдруг сорвались с места и побежали в сторону вражеской команды. Я не успела сообразить, почему именно сейчас, но мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ними. Обычно я внимательно смотрела под ноги, опасаясь споткнуться о малейшее препятствие, но сейчас я бежала легко и свободно, будто бы тоже была бесстрашной, как Дебби. Мне стало весело, наверное, так чувствуют себя бегущие дети, не знающие цели своей погони. О подобных ощущениях я могла лишь догадываться, потому что даже в детстве я была серьезным ребенком. Когда я догнала остальных, Винсент одевал красный платок на Меган, которая недавно так поразила меня своей игрой на скрипке. Она улыбнулась Винсенту, показывая, что все нормально, но его лицо осталось непроницаемым. Неподалеку я увидела Рене, Бригитту и Альфреда, хмурого медбрата, носившего штаны цвета хаки и походный рюкзак. Но, судя по тому, как нелепо он пытался защититься от тощего щеголеватого Рене, его военный вид был лишь фарсом. Бригитта ютилась за его спиной, прячась от Рене и пытаясь найти момент для нападения. Казалось, что они танцевали какой-то странный шаманский танец, в котором Рене был вождем. В конце концов, он все-таки осалил Альфреда, который, уже будучи пойманным, перекрыл дорогу Рене к Бригитте, и та сумела сбежать.

– Это не по правилам! Ты уже в плену!
– мой голос прозвучал неожиданно взвинчено.

– Я всего лишь оступился, и не виноват, что он не смог меня обойти, - сказал Альфред, едва сдерживая хитрую самодовольную улыбку.

Я издала что-то среднее между визгом и рычанием, без слов показывая мое негодование.

– Какая злая ирония! Мужчина жертвует собой, чтобы дать возможность женщине спастись, а она уходит, не попытавшись ему помочь. Нет, даже не оглянувшись, - сказал Винсент.