– Я не знаю, что ты почувствовал, взяв мою руку, - неуверенно начала я, - но у этого есть логичное объяснение. Ты только не горячись.

– Неужели? – нагловато выпалил Ташеф. – А я вот что-то не нахожу таких объяснений. Это что, новый вид обмана? Не подходи ко мне!
– выставляя вперёд ножик для вскрытия конвертов, выкрикнул парень. – Ты пугаешь меня! Я никогда такого не видел раньше… Твоя душа… она расколота! Это одержимость? Или… ментальный контроль?

Я замерла, изумлённо таращась на Ташефа, с которого вмиг слетела нагловатость. Что значит «расколотая душа»? Было жутко слышать подобное заявление от Зрячего.

– А ещё так больно смотреть тебе в глаза… - служитель слепил и разлепил веки. – Обжигающая боль, точно я сижу возле костра, и он опаляет моё лицо.

– Ташеф, я… - осторожный шажок в его сторону. Ещё один такой же, и я упрусь грудью в кончик лезвия. – Мне страшно едва ли не больше твоего. Послушай… Я не хотела никому говорить этого, потому что это… ужасный позор. У меня смешенная кровь. Мой отец – демон, изнасиловавший мою мать. Я ничего не могу поделать с этой правдой!

– Я тебе не верю! Я видел полукровок, и… и они не такие!

Внутри всё отмерло. Не такие? Тогда какой же я была в глазах Зрячего?! Что ещё он мне расскажет, отчего мои волосы встанут дыбом?

– Невозможно, - выдавила я. – Я не вру тебе. Не понимаю, почему ты видишь меня иначе, но, клянусь, во мне нет ничего более странного, чем смешанная кровь. Но тут уж не моя вина…

– Я впервые познакомился с тобой пятнадцать минут назад, и у меня нет повода доверять тебе. Ты могла быть девочкой Умфи, о которой рассказывал мой друг, но теперь ты что-то иное. Возможно, ты сама не осознаёшь, что меняешься. Я сообщу о тебе более опытным Зрячим, пусть они решат, кто или что ты!

– Нет, пожалуйста! Они запутаются не меньше тебя! Я не хочу, чтобы мне сломали жизнь!

Но именно это и ждало меня отныне и навсегда. Нет, так нельзя! Я не согласна с этим, это несправедливо! Прошлая Нахиирдо, которая существовала года три назад, лишь горько пожала бы плечами и предалась чувству фатализма. Но после того как Юдаиф открыла для меня новый, наполненный ощущениями и смыслом мир, я не хотела уходить в забвение. Моя свобода стала невероятно дорогой, и даже разочарования не отворачивали от познания всех крайностей жизни. Прошлая Нахиирдо, покорно умиравшая от голода в степи, казалась теперь абсурдно несмышленой девицей. Пессимистка, опускавшая руки. Но сейчас я готова бороться за ту жизнь, которую имела, даже если это означало потерять что-то важное.

– Прошу, не сообщай никому. Давай обсудим это, - взмолилась я, выбрасывая руку вперёд, но встретилась лишь с настороженным взглядом и дрожащим в пальцах ножиком. – Давай расскажем Рандареллу и вместе решим, что делать. Пожалуйста…

– Как я могу быть уверен, что ты не демон? Что ты не новое воплощение одного из Шести? – эта идея, судя по выражению лица Ташефа, только-только посетила его. – Ты слишком… слишком обжигаешь меня. Демоны не могут быть такими… горячими…

Я медленно поднесла пальцы к его запястью, но парень дёрнул руку в сторону. Нож опасно близко пролетел от моего носа. Я уклонилась и перехватила кисть Зрячего. Это была явная ошибка, потому что Ташеф испугался ещё больше и яростнее замахал оружием. Его сопротивления лучше слов показали, что служитель не намерен идти на уступки. Он загонит меня в могилу. А я хотела быть свободной и независимой, чтобы никакие мнительные верующие не садились мне на хвост, не преследовали с горящими факелами и воплями: «Сжечь дочь демона!». Нет, только не такая участь! Я тоже умела разводить очистительный костёр, только ослепительно белого цвета. Кожа парня под моими пальцами накалилась, и приятель Рандарелла взвизгнул от боли. Его давление на ножик возле моей шеи ослабло, и я рванула вперёд. Лезвие впилось Ташефу в горло, и на меня брызнула тёплая кровь. Я отступила на шаг, и тело служителя сползло на пол. Хриплые стоны вскоре стихли. Дрожащей рукой я провела по лицу, размазывая следы преступления, а потом взяла недописанное письмо. «Невиданное доселе… раздробленность… девушка по имени Умфи… одержимость или частичная подмена… новый враг». Вот и ответ на мой вопрос. Так Зрячие будут видеть меня, независимо от их опыта и уровня мастерства. Врагом.

А я только что убила товарища Рандарелла. И это была не случайность. Что теперь скажу моему сокровенному другу? Это было ужасно. Мальчишка так радовался, что Ташеф вернулся из долгой отлучки, а я так поступила… Но ведь это была самозащита, разве нет?

Я была перепачкана в крови. Нельзя выходить в таком виде на улицу. И возвращаться к Рандареллу нельзя. Как смотреть ему в глаза после случившегося? Да мне хватит одного его вопроса, чтобы во всём признаться, но объяснить причину я так и не сумею. Не оправдаться. Нужно просто исчезнуть, как поступила в прошлый раз.

Я вытерла кровь с рук о постельное белье и смыла водой в тазу с лица. Стараясь не смотреть на мёртвого служителя, я покопалась в его вещах и наспех переоделась в мужской костюм. Рукава рубашки и штанины оказались длинноваты, и я закатала их. Концы волос были мокрыми, и даже природная чернота не скрывала алый цвет крови. Я срезала липкие пряди и спрятала волосы под найденную кепку.

Что же делать с телом? А с письмом? И с моим скинутым платьем?

Правильно, Нахиирдо, сжечь. Но не белым пламенем. Достаточно на этом куске земли чертовщины. Я взяла свечу и подожгла конец простыни. Скоро огонь охватит всё помещение, а затем перебежит на соседние. Мне немного стыдно перед кожевником, его женой и маленькими детьми. Надеюсь, они не пострадают и вовремя заметят пожар. Достаточно рано, чтобы спастись, но слишком поздно, чтобы найти тело.

Письмо я сожгла с помощью той же свечи. Лучше избавиться от такой важной вещи прямо сейчас, чем надеется на жёлтый огонь, такой немощный по сравнению с белым. Всё-таки в этом письме моё имя…

Я торопливо спустилась со второго этажа, надвигая на глаза кепку.

– Вас ждать к ужину, служитель? – достиг меня оклик кожевника. Со спины он принял меня за мальчишку в этой мешковатой одежде. Я неопределённо пожала плечами, не поворачиваясь к хозяину лицом, и торопливо вышла из мастерской.