Однако полагать, будто человечество целиком погрязло в собственных слепых додумках, было бы не совсем верно. Что-то они различали и через призму субъективизма, а потому искажённый идеал мелькал где-то там, на горизонте. Как ни парадоксально, но Церковь, разукрашивавшая реальность в угодные ей цвета и прививавшая данное восприятие всем остальным, сама при этом представала в виде слаженной и сбалансированной системы. Между двумя её составляющими – Церковью Терпящей и Lux Veritatis – проходит огромное множество параллелей и соединительных линий. Две эти стопы различались, но при этом соответствовали друг другу, дополняли, уравновешивали сами себя и соседей. Мирная длань рассыпалась песком – тогда обрушивался ливень подавляющей силы. Бушующий океан грозил поглотить судно – тогда успокоительный ветер разгонял тучи и успокаивал стихию. Церковь Терпящей и Lux Veritatis, подобно двум возлюбленным, кружились в танце, и каждый воспроизводил отведенные ему движения, не нарушая слаженности всего выступления.

Именно поэтому становилось особенно заметно, когда один из партнёров вдруг начинал брать на себя обязанности другого. Несвойственное движение, украденное у товарища, смотрелось неправильно и расстраивало весь танец. Каждый должен исполнять свою часть работы. Так служители и говорили недовольным полушёпотом о поступках своей уважаемой наставницы. Правильность избранных ею целей не подлежала сомнению, чего нельзя сказать о путях их достижения.

– Разве этим занимается не Lux Veritatis? – люди с недоумением пожимали плечами.

Смущала их такая резкая смена ролей, вынуждавшая примеривать наряды, в которые непривычно втискиваться. И даже успокаивающие заверения наставницы не разгоняли тучи полностью.

– Lux Veritatis отказались помогать нам, - хрипло изрекала Катрия, слепо глядя перед собой. – Орден закостенел в собственной морали. Нельзя винить их в этом: вера в непоколебимые устои составляют силу Lux Veritatis, и именно это помогает ему сохранять стабильность. Но мной движет рука Терпящей, Матери нашей, которая не может тратить время на попытки достучаться до этих упрямцев. Если Lux Veritatis отказывается прислушиваться к истине, мы всё сделаем сами. С их помощью или нет, наш орден исполнит свой долг.

Катрия знала, что в этом её судьба. Иначе зачем Терпящая спасла её от губительного пожара и помогла раскрыться спавшим доселе способностям женщины? Провидица стала никем иным как мессией, воплощавшей желания Создательницы. Каждый день настоятельница погружалась в глубокую медитацию и бродила по коридорам иного слоя реальности. Там она слышала голоса, рассказывавшие ей, что делать, и наблюдала картины, не подававшиеся описанию и полноценному осмыслению. Но Катрия верила, что лишь из-за несовершенства человеческой души она не может сложить их в адресованное ей сообщение, однако ухватить отдельные фрагменты в её силах. Эти тоннели между реальностью женщина называла Коридорами Вечности, в которых хранилась информация всего, что происходило, происходит и будет происходить в мире. Временные линии в них не делились на полосы, а накладывались друг на друга, существовали параллельно. Таким образом, Катрия могла увидеть в одну секунду всё, что было и будет. Точнее, она стремилась к этому, но принадлежность к физическому миру мешала ей разглядеть все открывавшиеся картины. Если бы настоятельница могла отделиться от несовершенного тела, напоминавшего о случившейся с ним трагедии не прекращавшимися болями, сколько всего она узнала бы! Предел совершенства. Достичь его можно, расставшись с земным воплощением. Но умирать женщина не собиралась, ведь тогда Терпящая сразу заберёт её к себе, и все секреты Мироздания, ставшие вмиг доступными, невозможно будет передать живым.

– Я уверена, что Создательница не виновна в собственном уходе, - шептали губы Катрии, и следившие за её состоянием служительницы навостряли уши. За последний год настоятельнице стало легче дышать и говорить, и количество предсказаний и откровений увеличилось. – Она ушла не из-за обиды, а потому что… такова жертва, на которую приходится идти высшим существам. Ребёнку, чтобы родиться, требуется покинуть чрево матери, хотя в нём безопаснее и комфортнее, чем в незнакомом страшном мире. Это естественный процесс, природу которого невозможно нарушить… даже Ей.

– Это мудрое замечание, - отвечали служительницы. – Но Вы в состоянии услышать Её глас. Что Она велит Вам?

Катрия не всегда продолжала разговор, иногда даже не слышала вопросов. Её словам верили, как если бы сама Терпящая глаголила устами пострадавшей женщины. В совсем редких случаях этот факт удивлял саму Катрию, и тогда она с ужасом думала, каким опасным мог бы стать самозванец, притворявшийся мессией. Как прекрасно для всего человечества, что настоятельница оказалась преданной слугой Терпящей, а не обманщицей, и какой катастрофой обернулась бы вся история, если бы этот злодей использовал доверие людей в корыстных целях.

– Но я слышу Терпящую, - говорила провидица самой себе. – И я знаю, что Она от меня хочет.

Решительных действий. На том же настаивала и Катрия, различавшая в несмелых голосах послушников и служителей сомнения и даже скрытое несогласие. Но она прощала им эти слабости, ибо они не ведали того, что открывалось ей.

– Напишите господину Саратоху Монтоги письмо. Он ещё не разжирел от власти, в отличие от самодовольных старейшин, и откликнется с большей вероятностью. Сообщите ему, что мы поймали дочь Короля. Пусть срочно приедет и узрит семя зла, - провидица кивнула самой себе и продолжила вполголоса. – Тогда он поверит и понесёт своё открытие в стены Lux Veritatis. А пока этого не случилось, мы возьмём на себя ответственность за удержание этой дряни под контролем.

– Пытки? – оторопело вопрошали служители, внимавшие словам настоятельницы. – Но… мы же… мы… мирная стопа…

Смириться с этим было сложно. Выросшие на вере в добрую волю и не привыкшие марать руки, окружавшие Катрию люди оказались потрясены внезапной ролью. Обычно их старшие братья, служители из Lux Veritatis, брали на себя такое страшное обязательство. Но чтобы они, представители Церкви Терпящей, вдруг взяли пыточные инструменты и пошли кромсать тело даже не грешника, а настоящего демона…