Он разглядывал ее тело. Вася скрестила руки. Она была одета с головы до пят, но

никогда еще не ощущала себя такой обнаженной. В купальне с нее, похоже, смыли

наглость и амбиции. Она должна была теперь смотреть, ждать и давать действовать

другим. Она была обнажена от бессилия.

«Нет. Нет. Я такая же, как вчера».

Но было сложно поверить. В его глаза была изумленная и крепкая уверенность.

– Не, – выдавала Вася, – подходите ко мне.

Он пожал плечами.

– Я могу делать, как хочу, – ответил он. – Ты оставила всю добродетель, явившись в

кремль мальчиком. Даже твоя сестра мне не помешает. Твои обломки в моей ладони.

Она молчала. Он улыбнулся.

– Но хватит об этом, – добавил он. – Зачем нам быть врагами? – его тон стал мягким.

– Я спас тебя ото лжи, теперь ты можешь быть собой, одеваться, как подобает девушке…

Она изогнула губы. Он изящно пожал плечами.

– Вы, как и я, знаете, что меня ждет монастырь, – сказала Вася. Она убрала руки за

спину, прижалась к двери, и дерево впивалось занозами в ее ладони. – Если меня не

запрут в клетке и не сожгут как ведьму. Зачем вы здесь?

Он провел рукой по ярким волосам.

– Мне жаль, что так вышло сегодня, – сказал он.

– Вам нравилось, – возразила Вася, желая, чтобы ее голос не был таким слабым от

воспоминания об унижении.

Он улыбнулся и указал на печь.

– Может, присядешь, Вася?

Она не двигалась.

Он издал смешок и сел на резную скамейку у огня. Рядом с двумя кубками стоял

графин с вином, украшенный янтарем, он налил себе и выпил светлую жидкость.

– Да, мне понравилось, – признался он. – Играть с нашим вспыльчивым князем.

Смотреть, как сжимается твой праведный брат, – он посмотрел на нее, застывшую от

отвращения, у двери, и добавил серьезнее. – И ты. Никто не заберет твоей красоты,

Василиса Петровна, но никто и не захочет. Ты мило со мной боролась. И очаровательна в

наряде мальчика. Я с трудом дождался. Я всегда знал, что бы я ни говорил великому

князю. И все эти ночи в пути. Я знал.

Его взгляд стал нежным, его тон звал ее смягчиться, но в глазах блестел смех, словно

он насмехался над своими словами.

Вася вспомнила ледяной поцелуй воздуха на коже, оскалы бояр, и ей стало не по

себе.

– Подойди, – сказал он. – А тебе не понравилось, дикая кошка? Взгляды всей

Москвы на тебе?

Ее желудок сжался.

– Чего вы хотите?

Он налил еще вина и посмотрел ей в глаза.

– Спасти тебя.

– Что?

Он посмотрел с тяжелыми веками на огонь.

– Думаю, ты хорошо меня поняла, – сказал он. – Ты сама сказала, тебя ждет

монастырь или суд ведьмы. Я встретился недавно со священником – о, святой человек,

красивый и набожный – который хочет рассказать князю о твоих злодеяниях. И если тебя

осудят, – продолжал он, веселясь, – какова цена жизни твоего брата? Свободы твоей

сестры? Дмитрий Иванович – посмешище Москвы. Князья, над которыми смеются, долго

не правят, и он это знает.

– Как, – процедила Вася, – вы собираетесь меня спасти?

Касьян не спешил отвечать, смаковал вино.

– Иди сюда, – сказал он. – И я расскажу.

Она стояла на месте. Он вздохнул с мягким смирением и сделал еще глоток.

– Хорошо, – сказал он. – Ты можешь постучать в дверь, и слуга отведет тебя в твою

комнату. Я не буду наслаждаться тем, как тебя заберет огонь, Василиса Петровна. И твоя

бедная сестра – как она будет плакать, прощаясь с детьми.

Вася прошла к печи и села на скамейку напротив. Он радостно улыбнулся ей.

– Вот так! – воскликнул он. – Я знал, что ты благоразумная. Вина?

– Нет.

Он налил ей кубок и потягивал из своего.

– Я могу тебя спасти, – сказал он. – И твоего брата с сестрой. Если выйдешь за меня.

Миг тишины.

– Вы собираетесь жениться на ведьме, на бесстыднице, что ходила по Москве как

мальчик? – едко спросила Вася. – Не верю.

– Такая недоверчивая, для девицы, – бодро ответил он. – Это неприлично. Ты