Рис улыбнулся и взял её ладонь в свою. Преодолев первый пролёт и начав покорять второй, он мимоходом спросил:

– Чем ты была занята последние несколько дней?

Пытаясь говорить непринуждённо, Хелен ответила:

– Мы посещали Британский музей в пятницу. И леди Бервик принимала своих друзей с визитами.

– Как прошло посещение музея?

– Сносно.

– Всего лишь сносно?

– Мы посещали зоологические галереи, а я и в половину не испытываю по отношению к ним такой же любви, как к картинным. Все эти несчастные животные и их одеревенелые конечности и стеклянные глаза...

Она рассказала ему о Пандоре и жирафах, и о том, как леди Бервик рванулась вперёд, чтобы быстро пощупать их, когда думала, что никто не смотрит.

Рис тихо рассмеялся, проникаясь историей.

– Больше ничего не произошло, пока ты была в музее?

Казалось, он был спокоен, но нервы Хелен натянулись от волнения.

– Ничего не могу припомнить.

Ей претило ему врать. Хелен чувствовала себя виноватой, выбитой из колеи, она нервничала, находясь с ним наедине, с человеком, которого она любила. И от этого хотелось плакать.

Рис остановился на площадке третьего этажа.

– Не хочешь присесть ненадолго, cariad?

Вопрос был задан нежным и заботливым тоном, но на мгновение, когда она посмотрела в его глаза, в них промелькнуло выражение, которое она никогда прежде у него не видела. Словно он играл с ней в кошки-мышки. Оно исчезло так быстро, что Хелен решила, ей могло это почудиться.

Между тем, она вымученно улыбнулась.

– Нет, я в полном порядке.

Он изучал её лицо ещё пару мгновений. Когда Рис начал уводить Хелен в противоположную сторону от лестницы, она спросила:

– Ты вроде сказал, что нам придётся подняться на четыре пролёта.

– Ага, в этом направлении находится последняя лестница.

Заинтригованная Хелен пошла вслед за ним мимо возвышающихся стеллажей с французскими, персидскими и индийскими коврами и столов, на которых были свалены образцы линолеума, половиков и древесных половых покрытий. В воздухе витали ароматы кедра и бензола, отгонявшие моль.

Рис привёл её к непритязательной четырёхпанельной двери, которая была спрятана в углу, в обрезе стены.

– Куда ведёт эта дверь? – спросила Хелен, наблюдая за тем, как Рис достаёт ключ из кармана.

– На лестничную клетку, которая соединяет универмаг и наш дом.

Хелен встревожено спросила:

– Зачем нам туда идти?

С непроницаемым выражением лица Рис открыл дверь и положил ключ обратно в карман.

– Не волнуйся. Это не займёт много времени.

Настороженно Хелен переступила порог и очутилась возле знакомого, огороженного стенами лестничного пролёта. Однако вместо того, чтобы пройти в дом, Рис повёл её вверх по ступенькам к другой площадке с дверью.

– Эта открывается на одну из террас на крыше нашего дома, – сказал он. – Она плоская, выстроена в стиле мансарды, а по периметру оборудована перилами.

Он собирался показать ей вид на Лондон? Подвергнуть действиям стихий на опасной высоте крыши?

– Снаружи будет холодно, – сказала она тревожно.

Рис наклонился и поцеловал её в лоб.

– Доверься мне.

Взяв её ладонь, он открыл дверь и провёл через порог.

Глава 26

В недоумении Хелен обнаружила, что её окутало тёплым воздухом, словно дыханием лета. Она медленно прошла в большую галерею, выстроенную из тысячи переливающихся стеклянных панелей, вставленных в сеть из кованых прутьев.

Это была теплица, в замешательстве догадалась она. На крыше. Неземная конструкция, прекрасная, как свадебный торт, стояла на прочном фундаменте из кирпичной кладки, с железными колоннами и перекрытиями, приваренными к вертикальным опорам и диагональными уровням.

– Это для моих орхидей, – слабо проговорила Хелен.

Рис встал позади, обхватив руками её талию, и нежно уткнулся носом в ушко Хелен.

– Я же сказал, что найду для них место.

Хрустальный дворец в небесах. Волшебство, которое взывало к романтическому полёту фантазии, и он построил его для неё. Она завороженно окинула взглядом вид Лондона на закате, красные блики полыхали на свинцовом небе. Через просветы в ярко-красных, пушистых облаках лился золотистый свет. Четырьмя этажами ниже перед ними простирался город со своими древними улицами, тёмными очертаниями и каменными башнями, расположенными у извилистого поворота реки. Вдали зажглись уличные фонари и показались светящиеся точки.