***

Идти по болоту было очень трудно. Впереди шёл Николаич. Он прощупывал болотную жижу перед собой длинной жердью и лишь потом делал шаг. За ним карабкался Окунь, которому вода доходила почти до пояса, а за ним плёлся Бобров. Костик, хоть был выше и крепче, выдохся первым. Он всё время канючил, что устал и хочет есть и вообще идти никуда не собирался, даже деньги предлагал «этому гаду Окуню» и когда уже кончится это вонючее болото. И что очень жарко. И ещё он постоянно сбивался с тропы и проваливался, и Николаичу приходилось вытаскивать его.

А рядом легко скользил по воде волшебник и то угрозами, то уговорами старался заставить их вернуться в посёлок.

– Сергей Николаевич, - говорил он.
– Я ведь не шучу. Утоплю в болоте - булькнуть даже не успеешь.

– Мог бы - давно утопил...
– в который раз отвечал физрук и упрямо шёл дальше. Тыкал перед собой шестом, оглядывался на пацанов, поджидал отстающего Костика и не забывал ободряюще кивнуть Толику. Иногда мурлыкал себе под нос частушки собственного сочинения:

Мы набиты фальшью,

Словно рыбы фаршем.

Неудобно?

Зато съедобно...

Стихи у него, надо сказать, были весёленькие.

А волшебник всё не унимался:

– Окунев, а ведь ты, засранец, не подумал, что подвергаешь опасности жизни своего учителя и этого мальчика, который вообще не при чём.

– Подвергает, - согласился Бобров противным голосом.

– Отвали, - устало огрызнулся Окунь. А волшебник сказал насмешливо и в тоже время с угрозой:

– Ты со мной так не разговаривай, ты со своим директором так бы разговаривал...

Вот тут Толик подумал, что неплохо бы самого волшебника взять и утопить.

– А ты на меня не зыркай, - продолжал волшебник.
– Всё про тебя знаем. Бойся своей мамы!

Толик остановился.

– Почему?
– растерянно спросил он. А волшебник часто-часто затараторил:

– Отец в тюрьме, мать на двух работах, чтоб прокормить его, оглоеда, а он из-за девчонки сбежал, как не стыдно, обидели малютку, подумаешь, а почему инспектору не пожаловался...

– Заткнись, ты!
– закричал Окунь и рванулся к волшебнику, провалился, дёргаясь в трясине, протянул руки:

– Замолчи, сволочь!!

– Толик, ты чего испугался? Что про Лизку узнают? Так они знают!
– и волшебник захохотал.

Толик замер, оглянулся на Николаича. Тот стоял молча и не смотрел на него, не спешил вытаскивать из трясины. А Бобров, вытирая рукавом пот с лица, сказал:

– Про Лизку-то? И директора? Так все знают. Давно уже. Он у неё кровь пьёт.

***

Соня, балансируя свободной рукой, закрепила кошачий череп на вершине вбитого в землю высокого шеста и посмотрела вниз. Лестница под ней ходила ходуном.

– Марина, держи нормально!

Марина, которой поручено было придерживать лестницу, вздрогнула и вцепилась в перекладины двумя руками, виновато улыбнулась.

– Опять мечтаешь, - печально сказала Соня, спускаясь. Хоть и младше Марины, она была старостой класса и держалась строго. Соня была очень серьёзной девочкой. Вернее - колдуньей.

Марина смутилась и, оправдываясь, сказала:

– Нет, я почувствовала присутствие...

– Да?
– Соня посмотрела по сторонам.
– Я ничего не чувствую.

– Ты с артефактами работала, уровень Магии у тебя сейчас низкий.

– Да, они Силу вытягивают... И кого чуешь?

Марина встала на четвереньки и стала нюхать воздух. Нос у неё вытянулся, черты лица заострились. Соня, чтобы не сбивать запах, отошла на несколько шагов.

– И кем ты себя представляешь? Кошка или волчица?
– с интересом спросила Соня.

– Отстань, не мешай... Я мышка, серенькая...

Соня засмеялась.

– Маринка, тебе пятнадцать лет уже, мышками девочки из младшей группы прикидываются!

– Плевать, мне в мышку лучше всего получается трансформироваться, а чуют мыши не хуже волков.

Соня покачала головой и стала брезгливо вытаскивать из мешка амулеты - черепа мелких животных, сушеные мухоморы, мотки паутины... Пахло от этого хозяйства соответствующе, и Соня морщилась.

– Ну, вот.
– Марина встала и отряхнула колени.
– Идут. Трое. Два мальчика и взрослый.

– Хорошо, - обрадовалась Соня.
– Мальчики это очень хорошо.

– Я тоже думаю, что мальчики это хорошо, - очень серьёзно сказала Марина.
– Мальчики это просто здорово, - она закатила глаза и качнула бёдрами.