Приказчик нарочно разыгрывал роль какого-то забитого страдальца, что бы не дать понять той радости, которую он переживал, и, действительно, исполнил эту роль безукоризненно.

В избу ввалился деревенский староста, отвесил всем поклон, положил шапку на лавку, снял с себя халат, подошёл к столу и, обращаясь к уряднику, он сказал:

– А я твою милость проведать пришёл: все ли подобру, да поздорову ночку провёл?

– Ничего, спал хорошо; и угостил же ты меня вчера, – насилу домой притащился.

– А я так ничего не помню; старуха, спасибо, рассказала мне обо всем, да сват-кузнец приходил, начал говорить, что мы с тобой у него в гостях были.

– Садись, что стоишь! Ирина Ефимовна, подвинься маленько, дай ему местечко, – протянул сквозь зубы разбойник.

– Благодарствую, Наум Куприяныч.

– Небось, голова болит, так подмажь её, выпей за компанию стаканчик.

– Много будет, Наум Куприяныч, рюмочку, разве, соблаговоли!

Урядник налил ему водки, староста выпил и утёрся рукавом.

– Чайку не угодно ли? – спросила у него Ирина Ефимовна.

– Пожалуй, чашечку выпью.

Приказчик продолжал молчать, поглядывая исподлобья на старосту, рассчитывая, что он сам с ним заговорит. Ожидания его были напрасны: о Степаниде не было и речи; говорили только о посетившем деревню помощнике исправника, да об убитом купце.

– Да, братцы, человеческая кровь даром не пропадает: долго ли, скоро ли, а убийцу отыщут, – сказал урядник. – Он, вероятно, не один был, а вдвоём или втроём, – прибавил он.

– Почему ты так думаешь? – спросил у него приказчик.

– А потому, что двое их убито.

– Где их отыщешь? Вот и у нас были убийства, так об них и теперь ни слуху, ни духу, – сказал староста.

– Год, два, пять лет пройдёт, а виновники найдутся, – уверял урядник.

– Пока там они найдутся, а всё убивают, даже в деревне жутко жить становится, прибавил начальник селения.

Осип, всё время стоявший у печки и слушавший разговор, желая перебить его, спросил у урядника:

– Ваше благородие, скоро в путь поедете?

– А тебе это на что?

– Лошадок бы на дорожку надо попоить.

– А кучер наш где?

– Там на дворе, около лошадей возится.

– Скоро. Скажи ему, чтобы он напоил лошадей, да запрягал их.

– Погостите у нас, куда вам торопиться-то? сказал Чуркин.

– Будет, Наум Куприяныч, нагостились, надо же и честь знать, – ответил ему приказчик. – К нам милости просим.

– Может быть, к празднику и побываем.

– Вот и отлично. Вы прямо ко мне заезжайте, конюшня для лошади есть, и для самих вас комнатка найдётся, – сказал урядник.

– Чем к тебе, им ко мне сподручней будет, – предложил приказчик.

– Что вас беспокоить, на постоялом дворе опять остановимся, надо же и дворнику доход какой ни на есть дать, – заключил разбойник.

– Нет, уж ко мне, – настаивал урядник.

– Ну, там увидим, где придётся, – там и остановимся.

– А на свадьбу всё-таки к тебе приедем, – обращаясь к старосте, заявил урядник.

– Это уж решено, – сказал тот.

– И подписано, – вернул Чуркин.

– Чем ты будешь нас только потчивать? – спросил урядник.

– Все на стол выставлю, свадьбу на славу сыграю.

«Ну, это ещё увидим, кто сыграет», – подумал приказчик, поднимаясь из-за стола.

– Ишь, как его подмывает, – кивнув головой на паренька, протянул урядник, поднося к губам рюмку. – Староста, давай, брат, выпьем на прощанье!

– Можно, да вот Наум Куприяныч не пьёт.

– Ну, и я одну пропущу, за компанию с вами, – нехотя, высказался разбойник.

В избу вошёл кузнец; его пригласили за стол и потребовали ещё вина; приказчик вышел в сенцы. «Надоела мне эта компания, поскорее бы уехать отсюда», – подумал он. Тут встретился ему Осип и сказал:

– Лошади ваши готовы!

– Вот и хорошо; на, братец, тебе рублик на чаёк, за твои хлопоты, – вынимая из бумажника кредитку, промолвил приказчик.

– Благодарствую, – кланяясь ему в пояс, ответил каторжник, убирая в карман подарок.

– Поди, скажи уряднику, что все готово.

– Ну, его совсем, не пойду, вишь, он сердитый какой.

Приказчик вышел на крыльцо и послал кучера сказать своему товарищу, что лошади запряжены. Тот вышел к нему и начал уговаривать обождать маленько.