– Зачем же по отдельности? Начнем с того, что есть одна основная идея, общая цель: вырасти в Творца. Буквально из ничего... Хотя, и в отдельности каждая жизнь имеет свои причины, свою задачу...

– Например, задача песчаника - превратиться в золото, - пошутила Касс.

– А что, - задумчиво согласился Уэшеми.
– Вполне. Через булыжник, белые строительные глыбы, гранитные скалы - к алмазным и золотым россыпям. После прохождения всех необходимых циклов в бытие минеральном - отдых. А затем - возрождение, уже в форме растения. Травы, дерева, дуба... Задача дуба в том, чтобы научиться давать больше прохлады и тени. Ему, правда, на науку и времени требуется...
– Уэшеми по-детски зажмурился и пропел: - Ого-го, - он широко раскрыл глаза и серьезно глядя на подругу, пояснил: - Ведь он же дуб! Но зато потом, выполнив всё положенное, станет деревом плодовым, и начнёт приносить не только тень, но и пищу...

– А задача... Например...
– Касс подумала и выпалила: - Банана?

– Накопление сладости.
– Уэшеми засмеялся.
– Получился вкусным - вперед: в следующей жизни уже не банан, а...

– Нектар, по новому рецепту Зева, - нашлась девушка.

Оба посмеялись.

– Допустим, - опять начала Касс.
– Но только, хоть убей, не пойму, каким образом банан может чему-то учиться.

– Ладно, банан, - поддержал Уэшеми.
– А дуб?

– Вот именно. И откуда все-таки начинается Зло? Ну, искра, ну, камень, ну эго, а откуда зло? Откуда ненависть? От хищников? Кстати, что за урок можно получить в шкуре хищника? Убивать только для того, чтобы жить? Почему же в бытность человека мы об этом забываем?

– Кое-кто... Ты заметила там, в тоннеле... Все дороги, которые начинались в отсеках, уходили в стороны, раздваивались, растраивались... И на любой из дорог, дорожек, тропинок, путей - всегда подходил такой момент раздвоения, заметила?

– Ну, заметила, - согласилась Касс.
– Ну, и что?

– Пространственное выражение - просто проекция тонкого. На самом деле, всякое раздвоение - это выбор. Практически получается, что в любой точке своего пути мы должны выбирать: добро, зло, направо, налево, прямо... Или вниз, вверх... И вся совокупность всех выборов приводит к определенной ситуации. Всякий раз, когда мы что-то из чего-то выбираем, мы вычерчиваем из всех именно тот самый маршрут, который ведет к определенной судьбе. Свой крест, например, я готовлю для себя уже сейчас, я знаю точно. И деревья для растопки костров уже задуманы, возможно, их семена только что попали в почву.

– Что это значит, мы выбираем?
– Касс задрожала. Щеки ее стали красными, а лицо - нервным и злым.
– Я не желаю выбирать пытки... Я хочу радоваться, жить и любить. Я не хочу, чтобы меня жгли на костре. Я не хочу, чтобы тебя распинали на кресте!

Она вспомнила все свои видения и содрогнулась.

Уэшеми опять обнял ее и стал размеренно гладить по плечам, лицу, волосам... Постепенно, дрожь ее прошла. Когда она успокоилась совсем, он снова заговорил.

– Дело в том, что не все мы усваиваем пройденное одинаково быстро и хорошо. К тому же, весь процесс творения идет волнами. Те, кто сегодня приходит в этот мир в облике людей, уже появлялись раньше и минералами, и растениями, и животными. И на каждой стадии развития среди нас бывают свои отстающие и свои опережающие. Мы с тобой, по-видимому, относимся к опережающим... Или отставшим от предыдущей волны, то есть, для волны текущей, все равно передовыми. Те, кто овладел методами тренировки, кто познал смысл и связь вещей и времен, - уже на другой стадии. Соответственно, те, кто унижает и мучает других, - отстали... Ну, а громадное большинство... То есть, основная волна, - наблюдатели... Тоже, в принципе, не в первых рядах...

– И ты веришь в то, что эти... отстающие... Неужели они когда-нибудь станут такими, как ты?

– Конечно, станут! Гораздо лучше меня, станут, как ты!

Касс расхохоталась.

– Вот уж, благодарю. Но, к сожалению, я не лучше. Во всяком случае, твоего оптимизма не разделяю. Не верю я в них.

– А ты поверь. Конечно, им предстоит еще множество жизней. И в этих жизнях они будут гореть и страдать сами, пока на своей шкуре не убедятся в том, как такое "приятно" и не запомнят: нельзя. И только тогда, когда зазубрят это "нельзя" наизусть, только тогда пойдут дальше. В тоннеле можно застрять, но остаться навсегда...
– Уэшеми отрицательно покачал головой.
– Нет, каждый из нас обязан пройти свой тоннель до конца.

– Погоди-ка...
– Касс опять почувствовала озноб.
– А меня тогда за что? Уж не намекаешь ли ты, что я причинила кому-то боль? Неужели я когда-нибудь кого-нибудь пытала?

– Материальное существование - это не обязательно наказание... Это, может быть, урок, я ведь уже говорил... Урок, и не обязательно только твой: Вселенная не обращается вокруг нас двоих.

– Я не хочу, чтобы меня сожгли в назидание, - запальчиво заявила Касс.
– Я не хочу гореть, чтобы кто-то там пошел дальше... Плевать мне на них на всех... Отсталых дикарей...

– Ну что ж, - сказал Уэшеми: - Значит, ты еще не готова... А я согласен. Тревожить чью-то совесть, подталкивать к желанию познания...

– Может, лучше не надо, - сказала Касс.
– Ты же сам признал, что ошибся... Вспомни снова, в какое множество пыточных камер и костров выльется одна такая твоя философия, один такой твой крест. Лучше уж тихо, мирно дать каждому возможность придти к истине самому...

– Не бывает тихо-мирно, - отрезал Уэшеми.
– Я сильно подозреваю: не будь моей философии, не будь моего креста... Эго, в которых сильна жажда крови, сыскали бы возможность, нашли бы предлог проливать кровь во имя чего-нибудь другого. Нельзя ведь, в конце концов, обвинять меня в том, что дикари меня неправильно поняли!

– А тогда перед дикарями и не философствуй!

– Должен же кто-то помочь им уйти от своего дикарства...

– Но если это во вред!
– упрямо твердила Касс.
– Если помощь оборачивается новыми страданиями, если этот твой ускоренный путь к счастью приводит только к новым и новым несчастьям...

– Уверен, не только, - твердо сказал Уэшеми.
– Кому-то мой опыт все равно поможет. И Рамтея, - зачем-то прибавил он: - Рамтея все равно уважаю, вместе с его идеями, несмотря ни на что. Даже если эти идеи и есть основная причина гибели Атлантиды. По-человечески уважаю. Я, кстати, вполне обошелся бы и без креста. Крест - это, кстати, совсем не мой выбор... Потомки тех самых троянцев помогли... Гибели которых, кстати, так противилась царевна Кассандра... Интересно, сколько раз я повторил сейчас это слово "Кстати", - заметил он и замолчал.