Завожу мотор, поглядывая на девушку, сидящую на соседнем кресле и отчаянно борющуюся с зевотой. И на какую вторую работу она собралась, если еле на ногах держится? Была бы моя воля, запер бы ее дома, наполнил ванну и вместе с ней расслабился в пенной воде. А потом отправил бы ее в постель, набираться сил. Но разве она станет меня слушать? Пишу в строке навигатора названный ею адрес, выруливаю на дорогу, ведущую в театр.

Зима, на улице темно, лишь свет фар яркими дорожками освещает путь. Метель успокоилась, устав от борьбы с ветром, отправилась восвояси, чтобы отдохнуть перед новой схваткой. Через полчаса останавливаюсь у невысокого желто-серого здания с длинными круглыми колоннами и резной аркой. Как давно я не садился за руль, вот уже лет десять, как пользуюсь услугами водителя. Очень редко езжу сам, но теперь, видимо, буду делать это чаще.

Маргарита, пока мы добирались до места, откинувшись на сидение и чуть развернувшись на бок, мирно заснула. Резинка, фиксирующая светлые волосы на затылке, слегка сползла, придавая прическе творческий беспорядок. Сумка с коленей свалилась вниз к ногам. А зеленый вязаный свитер чуть задрался, оголяя кусочек плоского нежного живота.

Я невольно улыбаюсь представшей картине. Подперев локтем щеку, облокачиваюсь на руль. Какая же она красивая, аж дыхание перехватывает. Такая девушка не может быть одна, это противоречит закону природы. Интересно, она любит мужика, с которым сейчас встречается или между ними просто секс? Давно она с ним? Тут же легкий холодок пробегает по спине, вызывая чувство агрессии. Вдруг появляется желание оторвать голову тому придурку, который к ней прикасается.

Так, все, достаточно собственнических мыслей. У каждого из нас есть другие более серьезные отношения. И лучше об этом не забывать. Наклоняюсь над спящей красавицей и тихо произношу, чтобы не напугать:

— Малыш, мы приехали. Просыпайся, — чем ближе к ней нагибаюсь, тем сильнее желание поцеловать златовласку.

Взгляд скользит к носу, а потом губам, так хочется ее снова попробовать, аж дыхание перехватывает. Маргарита распахивает свои длинные густые ресницы и вопросительно сводит брови, смотря мне в лицо. А я тут же подаюсь назад, расстроенный тем, что не успел воплотить в жизнь задумку. Даю ей возможность сесть ровнее и прийти в себя после сна.

— Время? — выдает она испуганно, ища глазами на информационной панели нужные цифры, и тут же хватается за дверь, чтобы выйти наружу. — Я опаздываю, — верещит девушка, выскакивая на улицу. — Антон, возьми, пожалуйста, вещи, — а у самой уже пятки сверкают — несется к двери в театр.

Выхожу в зиму и делаю глубокий вдох морозного воздуха. Приподнимаю лицо вверх, чтобы слегка охладиться. Что со мной происходит, не могу понять. Наваждение какое-то, словно я не принадлежу себе. Почему меня к ней так тянет и когда все это закончится? Тру ладонью лоб и словно собачонка на поводке, достав с заднего сидения чехлы с одеждой, следую за «хозяйкой». Столько чувств во мне перемешено, а здравый смысл не помогает в них разобраться. Как дальше быть, не представляю.

Толкаю дверь и вхожу в светлое пустое фойе. Зрителей еще нет, представление начнется лишь через час. Осматриваюсь по сторонам в поиске блондиночки, а она, как почувствовав, что я внутри, выглядывает из зала и жестом завет меня к себе. Иду, куда деваться. Видимо теперь у меня новая роль — я хвостик златовласки.

— Давай сюда, — забирает вещи и удаляется. А я замечаю, что на ней надет странный передник, обвешенный какими-то иголками, лентами, ножницами и остальным.

Прохожу за кулисы, где творится полный бедлам. Останавливаюсь у стены и скрещиваю на груди руки, наблюдая за процессом подготовки к спектаклю. Кто-то репетирует роль, некоторые кричат, другие громко поют. Все движутся, общаются и нервничают. Дурдом одним словом! Маргаритка носится среди актеров, то там подправит костюм, то тут пришьет пуговицу или отвалившийся аксессуар. А я начинаю сомневаться в правильности своего выбора, закулисье однозначно мне не нравится.

Отлепившись от стены и задумчиво проведя пальцами по лбу решаю, что нет смысла мешаться под ногами, все равно Маргарита занята. Выхожу в вестибюль и ищу автомат с напитками. Очень жарко, да и желудок болит, видимо, еда не пошла на пользу.

Купив две небольшие бутылочки с прозрачной жидкостью, отправляюсь в машину, чтобы взять из бардачка лекарство. Я принимаю специальные настои, которые готовит для меня азиатский врач, они лучше всего помогают мне при обострении язвы. Прямо из пакета выливаю в рот коричневую горькую жидкость и тут же запиваю водой. Минут через двадцать опустит. Прикладываю ладонь к животу и морщусь от рези внутри.

Не спешу возвращаться обратно, пусть спокойно занимается своими обязанностями. Хотя непривычно видеть Маргариту в роли костюмера, не думал, что она подобным занимается. У моей блондиночки такая яркая внешность, что впору ее наряжать и фотографировать для дорогих глянцевых журналов, а не ей шнырять с иголками и пуговицами среди второсортных служителей Мельпомены.

Достаю из своего портфеля, доселе покоившегося на заднем сидении, документы, решаю немного поработать, пока есть время. По-моему, среди всей актерской братии, Маргарита самая красивая. С удовольствием бы посмотрел спектакль с Мелкой в главной роли. Так, встреча с французами в понедельник, надо пройтись по основным моментам. Отгоняю от себя мысли о Маргарите, погружаюсь в чтение. Через двадцать минут раздается звонок на сотовом, поднимаю трубку, губы тянутся в улыбке.

— Ты меня потеряла? — заговариваю первый. — Или уже соскучилась? — дразню девчонку, на что она усмехается.

— А ты, я так понимаю, уже ретировался? Ненадолго тебя хватило, — берет реванш.

— Возвращайся, представление начинается. Я посажу тебя в зале, будешь смотреть спектакль, раз за кулисами тебе скучно, — перевожу взгляд на документы, лежащие на руле, размышляю, как лучше поступить.

— Хорошо, сейчас буду, — не хочу разочаровывать девчонку, хотя не думаю, что мне понравится представление. Выбираюсь на улицу и ставлю «Мерседес» на сигнализацию. Неспешно топаю обратно.