Поудобнее располагаясь в телеге, смертник подгреб под задницу сено и ощутил на пятерне какую-то липкую гадость. Порывисто выдернув руку из душистой травы, он с отвращением поморщился. Все пальца были перепачканы в красной кашице из грязи и стеблей, пахнувшей отнюдь не вином.

— Вот ведь вляпался, — сокрушенно прошептал Пол-лица, брезгливо вытирая руку о борт телеги.

— Кровь! — едва слышно булькнул из бурдюка летунец.

— Ты бражки распить не желаешь? У меня отменная на сей раз удалась, — душевно предложил дедок, подозрительно обернувшись к притихшему смертнику.

— Пожалуй, откажусь, — холодно буркнул Пол-лица и беспокойно заозирался по сторонам.

— Эк невидаль! Я тебе помогаю, а ты меня уважить не хочешь, — с укором проговорил дедок.

Смертник пропустил слова калеки мимо ушей, испуганно таращась на скучавших впереди у обочины трех мужиков с косами. Кроме суровой наружности, их роднило отсутствие правых рук и могучее сложение.

— Кто это там? — приподнимаясь на сене, озабоченно вопросил Пол-лица.

— Да сыны мои. На косьбу с утречка пораньше вышли. Сейчас мы их подберем и дальше поедем, — подкупающе осклабившись, беспечно пояснил дедок.

— Здесь останови, — рыкнул Пол-лица, недоверчиво поглядывая на чистые лезвия кос, поблескивавшие в лучах восходящего солнца.

— Чего? — удивленно брякнул дедок, даже не подумав натянуть вожжи.

Поняв, что калека будет до последнего корчить из себя простачка, Пол-лица молча начал перелезать через борт.

— Да куда же ты?! — злобно воскликнул дедок и, накинув вожжи на лапоть, ловко подцепил плащ смертника до поры припрятанным в сене багром.

Не устояв на ногах, Пол-лица неуклюже повалился спиной на сено,

а его лишенное личины запястье оголилось.

— Ты смертник что ли?! — пораженно выпалил дедок, придержав кобылу.

— Он самый, — процедил Пол-лица, отползая к заду замедлившейся телеги.

— Сразу бы сказал. Тогда бы я ни за что тебя в телегу не пригласил. Так и передай своему ордену охотников. Леворукие у реки никогда с вами раздоров не учиняли. Тут ничейная земля, — раздосадованно проворчал калека и, подождав пока смертник спрыгнет на дорогу, помчал к озадаченно топавшим навстречу косарям.

Не разбирая пути, Пол-лица рванул в густой ольшаник, подступавший к обочине. Продравшись через низину, он не рискнул карабкаться по круче и залег у облюбованного лишайником камня.

— Вот тебе и благодатный край свободы, — промолвил из бурдюка летунец.

— Край-то благодатный, да людишки паршивые, — прошептал Пол-лица, настороженно вслушиваясь в шелест листвы.

— Как и везде, — заключил летунец. — Думаешь, дедок и его сынки подвозят чужаков до ближайшего леска, а там их на косу заместо травы?

— Похоже на то, — ожесточенно произнес Пол-лица. — Ты как хочешь, я а пехом до Приозерного города пойду. Так может и дольше, но зато спокойней.

Убедившись, что дедок с косарями не намерены рыскать по зарослям и давно уже укатили дальше, смертник покинул укрытие за камнем. Держась в стороне от торных дорог, он побрел нехожеными тропами к мудрецу сведущему в табличках. Порой справляясь у случайно встреченных пастухов о кратчайшем пути до Приозерного города, смертник воодушевленно пробирался через глухомань к окончанию своих многолетних скитаний.

В редких деревнях, жавшихся к большаку, летунец деликатно проверял курятники на излишки яиц, а у мелевших прудов наведывался к разжиревшим за лето диким уткам. Пол-лица всецело одобрял авантюры рыбины, с радостью променяв завалявшиеся в котомке сухари на свежую утятину.

Спустя неделю неспешного вояжа, пожилой пастух, вместо того чтобы махнуть рукой за вереницу пригорков, указал на ближайший холм, щерившийся невысоким частоколом. Внутренне приготовившись к беседе с мудрецом, смертник облегчился от вчерашнего особенно сытного селезня и, миновав покосившиеся ворота, вошел в Приозерный город.

Увиденные им приземистые халупы, теснившиеся вокруг грязной площади, вполне соответствовали лаконичному описанию однорукого дедка. Под неприветливыми взглядами мрачных прохожих, Пол-лица прошлепал по слякоти самой широкой улицы, внимательно осматривая все двери. Наконец, на притолоке облупленной хатенки, он заметил знак напоминавший отпечаток медвежьей лапы и взволнованно проговорил:

— Кажется здесь.

Перешагнув дремавшего в луже хряка, смертник подошел к нужной

двери и вежливо постучал. В глубине хатенки послышалась возня, до жути взбудоражившая нетерпеливо плескавшегося в бурдюке летунца. Дверь со скрипом распахнулась, и смертник к своему крайнему неудовольствию узрел изумленного Небыля.