Быстро смекнув, что у него самого нет личины, Савва сломя голову рванул в городскую толчею. Один из стражников нехотя припустил за беглецом, а прочие расступились, пропуская деловито сворачивавшего бумагу смертника. Посовещавшись, мечники не рискнули следовать за защищенным грамотой хитрецом и поплелись обратно к воротам.

Под бодрые бульканья Лёта, Пол-лица чинно прошел по мосту, позволив себе облегченно выдохнуть, лишь оказавшись среди кутерьмы предместий. Остановившись у невзрачного сарая, он бросил презрительный взгляд на Первый город и, машинально поправив котомку с табличками, нырнул в тихий проулок.

ЛЕВОРУКИЕ

Мелькнул серебристый бок, вода у лесы всколыхнулась, и по глади реки поползли большие круги. Дремавший в долбленке стражник не поддался на рыбье коварство, продолжив тихонько посвистывать посиневшим от утреннего холода носом.

— Хорош сопелкой окуней удить! — донесся из-за кормы ехидный голос.

Незадачливый рыбак вскинулся, едва не упав за борт, но тут же осел обратно, заметив покачивавшуюся у поверхности голову тунца.

— Ну, чего вылупился? Увидев меня, обычно принимаются верещать, словно обворованная на базаре купчиха, — щеря человеческие зубы, сообщил

летунец.

— Ты мне мерещишься? — вымолвил потрясенный рыбак, на всякий случай хватаясь за весло.

— Да, плохи дела у стражей Межевой реки. Быль от миража отличить не могут, — грустно пустила пузыри рыбина.

— Я, кажись, знаю, кто ты! — осветилось неожиданным домыслом лицо стражника.

— Ну-ка, ну-ка. Выкладывай, до чего ты там докумекал, — заинтересовался летунец, опершись крылом на лопасть болтавшегося на воде весла.

— Ты чудо-рыба, которая исполняет желания, — радостно брякнул стражник. — Мой дед рассказывал, что однажды поймал такую. Она его рыбацкую отметину на личине превратила в знак стражника. И с тех пор у нас в роду все по этой почетной стезе пошли.

— Ты глянь, и вправду угадал! — притворно удивился летунец. — Припоминаю я твоего деда. Он такой же, как и ты, смекалистый был. За это я его и наградил.

— Значит, ты и мои желания исполнишь? — взволнованно спросил рыбак, затаив дыхание.

— Само собой. Я вообще жуткий мастак по всякого рода исполнениям. Да вот, буквально на днях один прохиндей попытался смертника в западню заманить. Я для него такое исполнил, что просто упасть и не встать, — чванно расправив спинной плавник, заявил Лёт.

— Дед плел, что ты по три желания на одно рыло отпускаешь. А мне сколько позволишь назвать? — алчно прищурился стражник, подтягивая весло с рыбиной поближе к себе.

— Ты пока первое вываливай, а там разберемся. У меня же время воплощения грез истекает. Скоро завтракать пора, — приглашающе махнул хвостом летунец.

Рыбак тяжело задумался, нервно покусывая губу, и наконец нерешительно заговорил:

— Хочу быть, словно какая-нибудь знатная шишка. Таким же богатым, важным и чистеньким.

— Чистеньким? Да раз плюнуть! — усмехнулся Лёт. — А ну-ка сигай в реку.

— Чего? — туповато вякнул стражник.

— Похоже, тебе от деда еще и дубоватость передалась. Лодку, гуторю, освобождай! — рявкнул летунец и резко дернул на себя весло, за которое до сих пор держался бестолково хлопавший глазами рыбак.

Стражник плюхнулся в воду, так и не отпустив весла. Насилу выпутавшись из мигом намокшего плаща, он вынырнул на поверхность и обнаружил, что долбленка бесследно пропала вместе с чудной рыбиной. Бешено качавшиеся у ближайшего островка камыши заронили в его голове

смутное подозрение, постепенно вызревшее в горькое озарение — дед набрехал.

Пол-лица понуро сидел в прибрежном ивняке и, кутаясь в плащ, взором ястреба созерцал спокойную гладь реки. Вдруг среди густого тумана соткался неясный абрис пустой лодки. Набирая ход, она уверенно резала воду и, быстро обогнув небольшую отмель, ткнулась носом в подсохший ил у ног смертника.

— Ну, как посудина? — выглядывая из-за кормы, гордо спросил летунец.

— Сойдет. Все лучше, чем верхом на бревне реку пересекать, — легонько пнув сапогом подтекавшую долбленку, одобрил Пол-лица. — Муторно было надыбать?

— Не очень. Я даже чутка развлекся. Повезло, что здесь глуповатые стражники рыбачить любят, — распугивая крыльями мошку, сообщил Лёт.

— Ну, а чем им еще заняться? На тот берег мало желающих отправиться. Караулить некого, — неуклюже залезая в лодку, рассудил смертник.