На смену главе братства немедля явилась тройка хмурых правильников вставших у входа. Они мрачно следили за каждым движением пленников, но в остальном были подобны каменным статуям. Впечатленный безупречностью

их грозных поз Савва нервно заерзал и дрожащим голосом спросил у смертника:

— Меня отпустят, после того, как стражники увидят личину заурядного горожанина?

— Само собой, нет. Втихую удавят, как вшивых бродяг. Главная шишка правильников мечтает исключительно об этом. Признание нас обычными горожанами потребно лишь для того, чтобы избежать расплаты от ордена смертников. Ведь в бумагах будет значиться гибель безымянных проходимцев. А за таких никто мстить не пойдет, — развел руками Пол-лица, задорно подмигнув напрягшимся правильникам.

— Тогда какой толк им потворствовать, приближая собственную казнь?! — пораженно выпалил Савва.

— Толк — выживать, как можно дольше, — туманно объяснил Пол-лица, с удивлением воззрившись на главу братства, спешно вошедшего в каземат.

От былой степенности старика не осталось и следа. Ухоженная борода теперь топорщилась во все стороны, опрятная сутана измялась, а горделивую походку подменил широкий шаг.

Поведя шальным взглядом по каземату, всклокоченный глава братства резко повернулся к тройке обескураженных правильников и нескладно распорядился:

— Прочь отсюда! Ну! Я желаю допросить узника в одиночестве!

— Но, как же? Вы только что велели неустанно надзирать за пленниками, — дерзнул возроптать старший из тройки, недоуменно таращась на первого правильника.

— Я велел? Ну, да! Точно! Неважно. Я переменил решение. Ступайте по своим делам, — потешно дрыгнув ногой, неучтиво скомандовал глава братства.

Правильники многозначительно переглянулись, но ослушаться наказа не посмели и один за другим покинули каземат.

Спровадив наблюдателей, глава братства без затей брякнул смертнику:

— Ты тоже убирайся!

— Что-то несуразное вы удумали. Обещались принести котомку и пригласить стражу, а вместо этого гоните меня. Извольте показать личину, — попросил Пол-лица, хитро посматривая на незапертую дверь.

— Повинуйся, иначе я казню тебя! Вот! — дернув щекой, пригрозил глава братства.

— Посудите сами, если я выйду из каземата, то отосланные вами правильники заподозрят неладное и вернутся. Это глупо. Ведете себя прямо как посмертие оборотившееся в первого правильника. И личину почему-то скрываете. Кажется, посмертие из всего человеческого облика не способно повторить лишь ее, — деланно сдвинул брови Пол-лица.

— Я не посмертие! — тряхнув головой, отрезал стушевавшийся глава братства.

— Безусловно. Вы собирались допросить того узника? — Пол-лица указал на Савву. — Я не буду мешаться.

Старик досадливо скривился, но близость узника притупила в нем всякую осмотрительность. Проведя языком по губам, он вначале неуверенно, а затем все смелее стал подступать к вожделенной цели. Его левый глаз противоестественно скосился на смертника, в то время как правый неотрывно следил за растерянным подмастерьем.

— Я жажду узнать, готов ли ты принять кару за убиение дяди? — осклабившись, прошипел глава братства и с неожиданным проворством прыгнул на Савву.

Стоило не по годам прыткому старику коснуться обмеревшего подмастерья, как он, словно ошпаренный, тут же отскочил назад.

— Кто ты? Где твоя личина? — потрясенно вскричал глава братства, вперив оба внимательных глаза в лицо Саввы.

Прежде равнодушный ко всему смертник, казалось, только и ждал этого момента. Выхватив из-под плаща кинжал уже выпустивший жало, он опрометью бросился к отвлеченному старику. Левый глаз сбитого с толку главы братства слишком поздно увидел молниеносный выпад смертника, метившего в беззащитную спину. Бирюзовый клинок, не встретив никакого сопротивления, всадился по самую рукоять промеж лопаток охнувшего старика. Тотчас до поры ясные черты его физиономии подернулись дымкой, а нос раздался вширь и съехал к удлинившемуся рту.

— Это же мой дядя, — простонал Савва, инстинктивно отползая к стене.

— Нет. Это посмертие уподобившееся твоему дяде. Оно пробует хоть чем-то насолить тебе, перед тем, как сгинуть, — возразил Пол-лица, одним движением вырвав кинжал из сделавшегося рыхлым тела.

— Ты смертник! — обличающе воскликнуло посмертие, снова превращаясь в главу братства.

— К несчастью для тебя, — кивнул Пол-лица. — Смекнуло все-таки притвориться первым правильником, чтобы пробраться сюда тишком. Затейливо. Впрочем, исполнение малость подвело.

— Я не в силах проучить тебя за твердолобость. Отрадно, что ты управился сам. Его мыслями овладело коварство, он… заслужил… смерть, — на последнем издыхании вымолвило меркнувшее проклятие.

Наблюдая, как истаивает призрачный силуэт, Пол-лица поневоле задумался над нелепым предостережением посмертия.

— Неужели ты чаял разделаться с проклятием именно здесь?! Нас же могли посадить порознь, и тогда меня некому было бы оберегать! — вознегодовал Савва, будто намеренно не позволяя смертнику сосредоточиться.