— Придется довольствоваться сими покоями, но ставни, так уж и быть, велю растворить, — небрежным взмахом руки указав стражникам на окна, согласился барон. — Что-нибудь еще потребно? В тот раз ты сманивал проклятие на живца.

— Уже давно подобным не занимаюсь. Сейчас смертники применяют эликсир, способный ненадолго защитить от проклятия. Нужно всего-то проглотить несколько капель, — доставая из котомки склянку с мутной жидкостью, солгал Пол-лица.

— Впервые слышу о таком. Много легковерных простаков уже траванулось им? Пусть прежде его отведают слуги, — брезгливо проговорил барон, щурясь от закатного солнца, заглянувшего в распахнутые стражей окна.

— Эликсира хватит лишь для вас. Не волнуйтесь, он совершенно безвреден. Правда, пить его должно уже после появления проклятия. Иначе крепость оберега может ослабнуть, — с чрезвычайно важной миной плел Пол-лица.

— Час от часу не легче. А если проклятие сумеет подобраться ко мне раньше, чем я хлебну этой твоей отравы?! — нахмурившись, вознегодовал барон.

— Ну я же буду рядом. А вот всех посторонних надобно отослать для пущей безопасности. Посмертия частенько принимают обличье самых доверенных людей, — перелезая через баррикаду из столов, заметил Пол-лица.

— Стража будет при мне. Наедине с тобой я не останусь, — отрезал барон, недобро наблюдая за пятившимся к двери сыном.

— Воля ваша. Тогда с большим тщанием стану присматривать за стражей и уповать на удачу, — присаживаясь на свободный стул, развел руками Пол-лица.

— А проклятие не следует как-то призвать? — недоуменно взирая на расслабленную позу смертника, вопросил барон.

— Само пожалует. Учует длительное присутствие смертника в замке и непременно захочет вас проведать, — широко зевнув, заверил Пол-лица.

Солнце успело прокатиться по растрескавшимся зубцам крепостной стены и благополучно потонуть в объятьях багряного горизонта, а в покоях по-прежнему не происходило ничего увлекательного. Разве что измаявшийся Савва перебрался с жесткого стола на волчью шкуру, разостланную возле

камина.

— Как-то проклятие не особливо поспешает. Долго еще задницы будем мозолить? — проворчал барон, в очередной раз долив вина в кубок.

— А может, никакого проклятия-то и нет? — утомившись постоянно выглядывать из-за двери, язвительно предположил усач.

— Кого-кого нет?! — вихрем ворвавшись в окно, возгласил припозднившийся летунец. — А ты, барон, значица, опасаешься, что зад затечет?! Не кручинься, сейчас разомнешься.

Подмастерье, пораженно вылупившись на крылатую рыбину, принявшуюся кружить под потолком, неуверенно протянул:

— Так это же ле…

Вскочив со стула, смертник незамедлительно двинул Савву локтем в живот и как ни в чем не бывало досказал:

— Летающее проклятие. Крайне прилипчивая тварь.

В завязавшейся сумятице никому не было дела до согнувшегося в три погибели подмастерья. Барон, позабыв обо всем на свете, вжался в спинку кресла, а перепуганные стражники, плюнув на приказ господина, старались одновременно протиснуться в дверной проем.

— Ну и уродское же проклятие. Ничего гаже за всю жизнь не видывал! Смертник, убери его отсюда, — запричитал барон, закрывая голову руками.

— Да ты тоже не писаный красавец. Иначе бы девки сами искали общества барона. Но они отчего-то предпочитали быть задушенными вместо того чтобы лицезреть твою кривоносую рожу, — оскорбленно прошипел сквозь зубы летунец, хлестнув крылом по лысине старика.

— Сгинь погань! — воинственно гаркнул барон и, схватив канделябр, на удивление сноровисто метнул его в поддельное проклятие.

Ловко уклонившись от трехсвечного снаряда, летунец возмущенно взвыл:

— Ты что творишь?! Мне еще с тобой сквитаться нужно. Не зашиби меня прежде времени.

Барон, очевидно, не внял воззванию рыбины и, дотянувшись до второго канделябра, изготовился к броску. Раздосадованный ролью мишени, летунец решил не испытывать реакцию дважды, стрелой вылетев в окно.

— Смертник, откуда оно проведало о задушенной девушке? Ведь я же никому ни словом не обмолвился о том случае, — не выпуская из рук оплывшего воском оружия, простонал барон.

— Проклятие неразрывно связано с личиной. Оно черпает из нее все знания о деяниях минувших лет, — сбивчиво растолковал Пол-лица. — Но сейчас не время для досужих разговоров. Пора пить эликсир. Проклятие вот-вот вернется.

Смертник поднес к губам барона склянку и, не смотря на немой протест,

вспыхнувший в его округлившихся глазах, насильно влил густую жидкость в рот.

Будто выжидавший этого момента летунец вновь прошмыгнул между

ставень, осыпая старика ворохом угроз: