Я лишь слегка сдвинул плотную ткань, когда она почти закрыла обзор, и увидел раскинувшуюся веером просторную площадь Моаргера. Тут кипела жизнь. Справа выстроились в ряд несколько высоких зданий с прямыми крышами, на которых росли карликовые деревья с зелёной, белой и фиолетовой листвой. Ещё я увидел много кустарников и разнообразных цветов. Первые этажи были выкуплены торговцами, парикмахерами, консультантами по правам граждан и другими далеко небедными господами. Остальные же помещения предназначались для жилья.

По правому краю площади расположились обычные лавки, за которыми стояли громкоголосые продавцы, к которым я так привык. Тут было всё и сразу на расстоянии двух шагов. Рядом с длинным столом, усеянным коробками со специями, стоял прилавок, полностью покрытый тушами рыб. На соседней стойке красовались крупные куски сырого мяса. На её краю лежала большая нога регарны, которой едва не касался подол жёлтого платья, висящего в нескольких сантиметрах он неё.

— Эй, убери свою вонючую култышку от моей вещи! Не хочу, чтобы запачкалась! — крикнула женщина средних лет с красным от духоты лицом гному, продающему это мясо.

— Ей полы мыть не жалко, на мой взгляд. Тебе надо, ты и перевесь свою тряпку. Расселась тут, а я бегать должен!

— Вредный, мелкий…

— О-о, а это уже пахнет оскорблением гномьего народа! Вот пойду сейчас и пожалуюсь…

Чтобы не слушать эти глупости дальше, я ускорил шаг. Покинув базар, я пошёл вперёд, не смотря под ноги. За свою редкую невнимательность сразу поплатился, запнувшись об плоскую, широкую деревянную чашку.

— Простите, дяденька. Я не думала, что она помешает, — раздался тоненький детский голосок.

Посмотрев вниз, я увидел маленькую девочку лет шести, сидящую около стены обувного магазина на потрёпанном коврике. Она собирала рассыпавшиеся по моей вине монеты. Я принялся ей помогать.

— Нет, нет, нет! Не нужно, добрый дяденька! Я сама, — заволновалась малютка и начала возиться быстрее.

— Позволь загладить вину перед тобой. Ты же не хочешь, чтобы меня совесть по ночам мучала? — подмигнул ей, бросая пару ринтт в чашку.

— Н-нет, ч-что вы, — испуганно посмотрела на меня большими васильковыми глазами. На её кругленькое личико упала прядь светло-коричневых волос, которую она несколько раз попыталась сдуть. Но волосы не слушались, и тогда кроха сердито убрала их за ухо. Это помогло ненадолго.

Когда мы закончили, она громко вздохнула и вытерла лоб, как будто трудилась весь день. Я улыбнулся.

— Хотите, я подарю вам цветочек? Вы добрый. Мне хочется вас порадовать.

— Нет, маленькая, лучше продай его и купи себе поесть. Спасибо.

Я уже отошёл на несколько метров, когда меня слабо дёрнули за одежду.

— Постойте, хоть посмотрите на него. Он же такой краси-ивый.

— Милая, мне нужно идти… — слова застряли в горле, как только я увидел цветок.

На длинном тонком стебле с пятью листьями распустил свои огненно-красные крупные бархатные лепестки бутон, имеющий форму аквилегии. Он был прекрасен и почему-то напомнил мне о Евангелике…

— Ты права, он чудесен, — я посмотрел на девочку. — Я возьму его.

— Правда?! — восторженно вскрикнула она, и её глаза загорелись ярче звёзд.

— Да, — я бережно взял из её рук это растение и спрятал его в походной сумке, которую чуть не забыл, когда впопыхах покидал дом.

Протянув голубоглазой лурру, я поспешил уйти, чтобы не терять драгоценного времени. Пока я тут цветами увлёкся, Евангелика там лежит пластом, и неизвестно, что твориться с ней на Кхар'зокксе.

— Дядечка, это много! Подождите, я сдачу верну, — снова окликнула меня юная продавщица.

— Этого мало, дорогая. Удачи тебе. К сожалению, мне пора, — я помахал ей на прощание и скрылся за домом.

Я уже был в квартале от цели своего пребывания в Моаргере, когда рядом на циановую брусчатку упала большая тень. Непроизвольно подняв голову, я наткнулся на белое брюхо крупной рыбы, название которой благополучно забыл. Знал только, что у этого вида спина светло-оранжевого цвета, не имеющая плавника, и плоское тело. Ещё от их чешуи в течение часа исходит лёгкое свечение, после того, как на неё упадут прямые лучи солнца. Или я что-то путаю, и вместо часа по правде другое количество времени? Впрочем, зачем вообще мне об этом задумываться? Я далёк от ихтиологии.

Не устают ли здешние жители отвлекаться на каждое такое мелькание? Ведь в небесном озере обитают десятки рыб, пресноводные черепахи и много другой живности. Помимо этого, в нём живут водные эльфы, вечно снующие туда и обратно, словно пчёлы, делая свои неимоверно важные дела. С ума сойти можно.

Размышляя об этом, я не заметил, как подошёл к халупе, назвать домом которую язык не поворачивался. На хибару жалко было смотреть. Сделанные из тёмной древесины стены местами прогнили почти насквозь. Треугольная крыша накренилась под довольно опасным углом и могла в любой момент рухнуть. Куда бы ни упал глаз, были видны щели. Постройка держалась на честном слове. Да, наверное, Евангелика представляла жилище некроманта именно таким. Забавно. Не хотел бы я в таком проводить свои дни и ночи. Но, как бы там ни было, именно тут живёт мой бывший учитель.